Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

— Зато мы знаем об их приближении, а они и понятия не имеют, что мы их поджидаем.

— Очень надеюсь, что это сыграет такую большую роль, как полагает Нимиц.

— Ну да, я тоже.

Когда Чак вернулся в подвал, то узнал, что он там больше не работает. У него новое назначение — «Йорктаун».

— Это Вандермейер решил таким образом меня наказать, — со слезами сказал вечером Эдди. — Он думает, что ты погибнешь.

— Не надо падать духом, — сказал Чак. — Мы можем и победить в войне.

За несколько дней до нападения японцы перешли на новый шифр. В подвале вздохнули и снова начали с нуля, но им удалось получить мало новых сведений перед сражением. Нимиц был вынужден обходиться тем, что у него уже было, и надеяться, что японцы не пересмотрят весь план сражения в последнюю минуту.

Японцы рассчитывали, что нападут на Мидуэй неожиданно и легко завладеют им. Они надеялись, что американцы потом ударят всеми силами в попытке отвоевать атолл. Тут-то в бой бросится японский резерв и сметет весь американский флот. И в Тихом океане будет властвовать Япония.

А США запросят мирных переговоров.

Нимиц планировал уничтожить этот план в зародыше, напав из засады на ударное соединение прежде, чем они смогут взять Мидуэй.

А теперь в этой засаде будет участвовать и Чак.

Он уложил вещмешок, поцеловал на прощанье Эдди, и они вместе отправились к ремонтным мастерским.

И там столкнулись с Вандермейером.

— Чинить водонепроницаемые отсеки времени не было, — сказал он им. — Стоит появиться пробоине, и корабль пойдет на дно, как свинцовый гроб.

Чак, сдерживая Эдди, положил руку ему на плечо и спросил:

— Как ваш глаз, капитан?

Рот Вандермейера исказила злобная гримаса.

— Удачи, педик!

И он ушел.

Чак пожал Эдди руку и поднялся на борт.

Он мгновенно забыл о Вандермейере, ведь наконец-то сбылась его мечта: он был в море — и на одном из величайших кораблей, какие только существовали.

«Йорктаун» был первым кораблем класса авианосцев. В длину он был больше, чем два футбольных поля, и в его экипаж входило более двух тысяч человек. На нем было девяносто самолетов: старенькие торпедные бомбардировщики «Дуглас Девастатор» со складывающимися крыльями, более новые пикирующие бомбардировщики «Дуглас Донтлесс» и истребители сопровождения «Грамман Уайлдкэт».

Почти все было внизу, кроме островной надстройки, которая возвышалась на десять метров над взлетной палубой. Здесь было сердце корабля — система командования и коммуникации: с командным мостиком, радиорубкой сразу под ним, штурманской рубкой и помещением для дежурных летчиков. За ними была дымовая труба корабля, состоящая из трех секций, расположенных в ряд.

Хотя кое-кто из ремонтных рабочих был еще на борту, заканчивая работу, судно оставило сухой док и двинулось к выходу из бухты. Чак трепетал, чувствуя вибрацию огромных двигателей корабля, направляющегося в открытое море. Когда они вышли на глубину и начали подниматься и опускаться на волнах Тихого океана, Чаку показалось, что он танцует.

Чак работал в радиорубке, что было разумным назначением, учитывая возможность использовать его опыт работы с радиограммами.

Авианосец устремился на встречу, которая должна была состояться к северо-востоку от Мидуэя. Его приваренные заплаты скрипели, как новые ботинки. На корабле было кафе с названием «Десерт», где подавали свежеприготовленное мороженое. Там в первый же день Чак столкнулся с Трикси Пэксменом, которого видел в последний раз в «Ленточке на шляпе». Он был рад встретить на борту приятеля.

В среду, 3 июня, накануне предсказанной атаки патрульный гидроплан заметил к западу от Мидуэя процессию японских транспортных судов — по-видимому, с оккупационными войсками, которые должны были высадиться на остров после сражения. Новость была передана на все корабли США, и Чак в радиорубке «Йорктауна» узнал ее одним из первых. Это было верное доказательство, что его друзья в подвале были правы, и он почувствовал облегчение, получив подтверждение их правоты. Хоть и увидел иронию в этой ситуации: если бы они не оказались правы и японцы были где угодно в другом месте, ему не угрожала бы такая опасность.

Он был во флоте уже полтора года, но до сих пор никогда не участвовал в сражениях. Наскоро залатанный «Йорктаун» скоро станет мишенью японских торпед и бомб. Он двигался навстречу людям, которые сделают все, что в их силах, чтобы потопить его — и Чака тоже. Странное это было чувство. Большую часть времени он был удивительно спокоен, но иногда испытывал искушение прыгнуть за борт и отправиться вплавь назад на Гавайи.

В тот вечер он написал письмо родителям. Если он завтра погибнет, то и он и письмо, вероятно, пойдут на дно, но он все равно его написал. Он ничего не стал рассказывать о причинах своего перевода. Ему пришло в голову признаться, что он нетрадиционной ориентации, но он тут же отказался от этой мысли. Он написал, что любит их и благодарен за все, что они для него сделали. «Если я умру за демократическую страну в бою против жестокой военной диктатуры, то моя жизнь будет прожита не зря», — написал он. Перечитывая, он подумал, что это выглядит несколько пафосно, но оставил как есть.

Ночь вышла короткая. Экипажи самолетов получили сигнал на завтрак в половине второго ночи. Чак пошел пожелать Трикси Пэксмену удачи. В качестве компенсации за ранний подъем на завтрак у летчиков были мясо и яйца.

Их самолеты уже подняли на огромных бортовых подъемниках из расположенных под палубой ангаров, а потом вручную откатили на положенные места на палубе — заправлять топливом и грузить боеприпасы. Несколько пилотов полетели искать врага. Остальные сидели в штурманской комнате, в летном снаряжении, ожидая новостей.

Чак отправился на дежурство в радиорубку. Без нескольких минут шесть он принял радиограмму от разведывательного гидросамолета:

К МИДУЭЮ НАПРАВЛЯЕТСЯ МНОГО ВРАЖЕСКИХ САМОЛЕТОВ

Через несколько минут он получил обрывок радиограммы:

АВИАНОСЦЫ

Началось.

Когда через минуту пришла вся радиограмма, в ней сообщалось, что японская ударная группа авианосцев была почти точно там, где предсказали дешифровщики. Чак почувствовал гордость — и страх.

Все три авианосца — «Йорктаун», «Энтерпрайз» и «Хорнет» — взяли такой курс, чтобы японские корабли оказались в пределах досягаемости их самолетов.

На мостике стоял длинноносый адмирал Франк Флетчер, пятидесятисемилетний ветеран, получивший в Первую мировую орден «Военно-морской крест». Неся радиограмму на мостик, Чак услышал, как он сказал: «Мы до сих пор не видели японских самолетов. Значит, они не знают, что мы здесь».

Только это и работало в пользу американцев, подумал Чак, — преимущество, которое давала лучшая разведка.