Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

На следующий день американский госсекретарь Джордж Маршалл предложил на конференции союзникам отменить разделение Германии на сектора и объединить страну, чтобы она снова стала душой европейской экономики — добывала полезные ископаемые, восстанавливала производство, продавала и покупала.

Советскому Союзу это было нужно меньше всего.

Молотов отказался обсуждать объединение, пока не будет улажен вопрос о репарациях.

Конференция зашла в тупик.

И Сталин предпочел бы, чтобы именно там она и оставалась, заметил про себя Володя.

Мир международной дипломатии был тесен, думал Грег Пешков. Одним из младших помощников в британской делегации на Московской конференции был Ллойд Уильямс, муж Дейзи, сводной сестры Грега. Внешне Ллойд сначала не понравился Грегу — он одевался как чопорный английский джентльмен. Но потом оказалось, что он отличный парень.

— Молотов — тот еще гад! — сказал Ллойд за водкой с мартини — они зашли в бар гостиницы «Москва» на пару рюмок.

— Так что же нам с ним делать?

— Я не знаю, но Британия не может мириться с этими задержками. Оккупация Германии стоит денег, которых мы не можем себе позволить, а суровая зима превращает эту проблему в кризис.

— Знаешь что? — сказал Грег, думая вслух. — Если Советы не захотят войти в игру, надо просто обойтись без них.

— Как же мы сможем это сделать?

— А чего мы хотим? — и Грег начал загибать пальцы: — Мы хотим объединить Германию — и провести выборы.

— Мы тоже.

— Мы хотим упразднить ничего не стоящие рейхсмарки и ввести новую валюту, чтобы немцы снова могли заниматься бизнесом.

— Да.

— И мы хотим спасти страну от коммунизма.

— Такова и британская политика.

— На востоке мы этого сделать не можем, потому что Советы нас не поддержат. Ну так и черт с ними! Мы контролируем три четверти Германии — давайте сделаем это в нашей зоне, а восточная часть страны пусть катится к чертям.

Ллойд задумался.

— А ты обсуждал это с начальством?

— Черта с два, конечно, нет! Это я так, потрепаться. Но слушай, почему бы и нет?

— Я должен предложить это Эрни Бевину.

— А я скажу пару слов Джорджу Маршаллу… — Грег отпил из бокала. — Водка — единственное, что у русских хорошо получается, — сказал он. — Ну а как поживает моя сестра?

— Ждет второго ребенка.

— И как она в качестве матери?

Ллойд рассмеялся.

— Ты думаешь, все так страшно?

— Я просто никогда не представлял ее себе домохозяйкой, — пожал плечами Грег.

— Она терпелива, спокойна и организованна.

— Она не наняла шесть нянек, чтобы они выполняли всю работу?

— Всего одну, и то чтобы иметь возможность уходить со мной по вечерам, обычно — на политические собрания.

— Ух ты… Она изменилась.

— Не особенно. Вечеринки она любит по-прежнему. А ты как — все еще один?

— У меня есть девушка, ее зовут Нелли Фордхэм, и я очень серьезно к ней отношусь. К тому же — ты, кажется, знаешь — у меня есть крестник.

— Да, — сказал Ллойд. — Дейзи мне все о нем рассказала. Джорджи.

Увидев на лице Ллойда легкое смущение, Грег почувствовал уверенность: тот знает, что Джорджи — сын Грега.

— Я очень его люблю.

— Это здорово.

В бар вошел член русской делегации, и Грег поймал на себе его взгляд. В нем было что-то очень знакомое. Ему было за тридцать, красивый, несмотря на ужасно короткую военную стрижку, от взгляда его голубых глаз делалось как-то неспокойно. Он дружески кивнул, и Грег спросил:

— Мы раньше не встречались?

— Может быть, — сказал русский. — В детстве я учился в Германии. В Берлинской мужской академии.

Грег покачал головой.

— А в Штатах когда-нибудь были?

— Нет.

Ллойд сказал:

— Это тот самый парень, у которого фамилия как у тебя — его зовут Володя Пешков.

Грег представился.

— Возможно, мы родственники. Мой отец, Грег Пешков, эмигрировал в 1914 году, оставив дома свою девушку беременной, и она потом вышла замуж за его старшего брата, Григория Пешкова. Может быть, мы братья по отцу?

Поведение Володи мгновенно изменилось.

— Это совершенно исключено, — сказал он. — Прошу меня простить. — И вышел из бара, так ничего и не взяв.

— Резко он как-то, — сказал Грег Ллойду.

— Резко, — согласился Ллойд.

— Вид у него был потрясенный.

— Должно быть, это из-за того, что ты сказал.

Это не могло быть правдой, твердил себе Володя.

Грег заявил, что Григорий женился на девчонке, которая была уже беременной от Льва. Если это было так, то человек, которого Володя звал отцом, на самом деле ему не отец, а дядя.

Возможно, это совпадение. Или этот американец просто клевещет, чтобы внести разлад.

И все равно от этого потрясения у Володи голова шла кругом.

Он вернулся домой в обычное время. Они с Зоей быстро поднимались по карьерной лестнице, и им дали квартиру в правительственном доме — в роскошном громадном здании, где жили и родители Володи. Григорий с Катериной уже пришли — они обычно приходили по вечерам, когда Коте пора было ужинать. Катерина купала внука, а потом Григорий пел ему песни и рассказывал сказки. Коте было девять месяцев, и он еще не говорил, но сказки слушать любил.

Володя следовал привычному вечернему распорядку как во сне. Он пытался вести себя как обычно, но обнаружил, что ему трудно разговаривать с обоими родителями. Рассказу Грега он не верил, но перестать думать об этом не мог.

Когда Котя заснул, а родители собирались уходить, Григорий спросил Володю:

— У меня что, прыщ на носу вскочил?

— Нет.

— Тогда чего ты так пялишься на меня весь вечер?

Володя решил сказать правду.

— Я познакомился с человеком из американской делегации, которого зовут Грег Пешков. Он полагает, что мы родственники.

— Это возможно.

Григорий произнес эти слова непринужденно, словно это не имело особенного значения, но Володя увидел, что у него покраснела шея — верный признак сдерживаемого волнения.

— В последний раз я видел брата в девятнадцатом. С тех пор я о нем ничего не слышал.

— Отца Грега зовут Лев, и у него был брат Григорий.

— Тогда Грег вполне может быть твоим двоюродным братом.

— Он сказал, что он мой брат по отцу.

Григорий сильнее покраснел и ничего не ответил.

— Как такое может быть? — вмешалась Зоя.

Володя сказал:

— По словам этого американца Пешкова, у Льва в Петербурге осталась беременная подруга, которая вышла замуж за его брата.

— Чушь какая! — сказал Григорий.

Володя взглянул на Катерину.

— А ты, мам, ничего не сказала.

Возникла долгая пауза. Само по себе это много значило. О чем им было думать, если в рассказе Грега не было правды? Володю бросило в озноб, словно морозный ветер прошелся по комнате.