Алексей Разин - Исторические рассказы и биографии [Совр. орф.]

Как святыня для всей России, как предмет удивления для целого мира, домик Петра Великого теперь очень старательно сохраняется: для защиты его от непогоды, он обведен каменной галереей с крышей. На нашей картинке он нарисован в своем нынешнем виде, так что самого домика не видно.

Почти рядом с этим дворцом, любимец Государя Меньшиков, большой охотник до великолепия, построил себе также деревянный, но довольно большой дом. Царский был слишком тесен, потому иностранных послов Государь принимал в доме Меньшикова, там же давал обеды по большим праздникам.

Рабочих в первое время было так много и все, под глазами Царя, работали так усердно, что крепость была отстроена в четыре месяца. Посредине ее, во всю длину острова Енни-саари, был вырыт канал, чтобы в крепости всегда было довольно воды. Около этого канала была построена деревянная церковь во имя Св. Апостол Петра и Павла, и в том же году освящена была преосвященным Иовом, митрополитом Новгородским. Она была невелика и выкрашена под желтый мрамор; над входом в нее было три шпиля, на которых по праздникам поднимались корабельные флаги; на одном из них колокол днем и ночью бил часы. По сторонам канала, поодаль от церкви, было выстроено на скорую руку четыре ряда домиков, крытых, по финскому обычаю, берестою и дерном; в них помещались гарнизон, провиантские магазины, аптека, канцелярия, и т. д. От ворот крепости шел длинный деревянный мост на другой остров, нынешнюю Петербургскую сторону.

Каждый день от утренней зари до вечерней в крепости развевался Царский флаг, а по праздникам — особенный флаг, на котором был изображен двуглавый орел; в клюве и когтях его было нарисовано четыре моря: Белое, Черное, Каспийское и Балтийское. Утром поднимался Царский флаг, и раздавался пушечный выстрел: это было знаком к начатию городских работ; в 11 часов перед обедом, снова выстрел; третий раздавался вечером; тогда медленно спускался флаг, шумная деятельность утихала, работы прекращались.

Надзор за работами не мешал однако же деятельному и неутомимому Государю заниматься делами, еще более важными. Он принимал послов, заключал договоры, сделал множество внутренних распоряжений, съездил в Ладейное Поле, начал там строит 15 кораблей, указал, где строить укрепления на Котлине острове (Кроншлот и Кронштадт), оставил Меньшикова в Петербурге распоряжаться работами, и осенью отправился в свою столицу, Москву.

Уже без него в Петербург случайно зашел один голландский купеческий корабль, нагруженный солью и вином. Меньшиков очень хорошо понимал намерения своего Государя, знал, что торговля с иностранными державами необходима для России, для ее промышленности и просвещения, и потому очень ласково принял шкипера или капитана корабля. Чтобы заманить к новому городу и другие купеческие корабли, Меньшиков купил весь товар, подарил шкиперу 500 червонцев, богато одарил матросов и роскошно угощал их в своем доме. Это было в ноябре.

Наступила зима и работ нельзя было продолжать с прежнею деятельностью. Таким образом в 1703 году весь Петербург состоял только из крепости, домика Петра Великого и дома Меньшикова; сверх того на болотистом острове, который теперь называется Петербургской стороной, недалеко от крепости, было построено множество шалашей, сараев и балаганов для приюта рабочих зимою.

Бедный зародыш одного из богатейших городов в мире! Но прошло полтораста лет,

Первая мысль Петра Великого после основания Петербурга, состояла в том, чтобы как можно скорее укрепить невское устье. Он должен был ежеминутно ждать, что отступившие из укрепления на Охте, Ниеншанца, неприятели возвратятся, постараются воротить себе потерянное и разорить новую крепость. От этого в первый год (1703) только крепость и строили. Поздно осенью в тот год, Царь уехал в Москву и Воронеж, однако и там не переставал заботиться о новом городке. Из Воронежа он прислал маленькую модель укрепления и приказал такое построить на острове Котлине, тогда называвшемся Ретузари, теперешний Кронштадт. Меньшиков, деятельный исполнитель намерений Царя, построил, как приказано было, в одну зиму 1703–1704 годов трехъярусную башню для обстреливанья фарватера.

В 1704 году Царь был в Петербурге только на пять дней, осенью. Но и без него работа кипела: в крепости исправлялись земляные валы, отделывались некоторые казенные дома, а на Петербургском острове, недалеко от домов Петра Великого и Меньшикова, строились частные дома, как попало, где кому вздумается, без порядка и плана. Все дома были деревянные, без дворов, низенькие, со входами прямо с улицы.

После взятия Дерпта и Нарвы, Царь уехал на Олонецкую верфь; там было уже готово шесть фрегатов и девять шняв. Он при себе спустил их на воду и привел по Свири, Ладожскому озеру и Неве в Петербург. В тот же день он орлиным взглядом своим выбрал место на левом берегу Невы, наискось от крепости, и заложил там новую верфь, или адмиралтейство. С тех пор правый берег Невы стал называться Петербургскою стороною, а левый — Адмиралтейскою. 9-го октября Царь уехал в Москву и по множеству важнейших дел во весь следующий год не нашел времени, чтобы посетить вновь строящийся городок.

После отъезда его, зимою, в городе стали носится слухи, будто Шведы собирают большие силы в Выборге и намереваются следующею весною напасть на Петербург сухим путем и морем. Не даром же Карл XII, узнав о том, что Петр Великий строит город, сказал: «Хорошо, пускай брат мой Петр работает; это он строит для того, чтобы мне было что разорять».

Тогда Обер-Комендант С. Петербургской крепости был Генерал-Поручик Граф Роман Вилимович Брюс. Он очень хорошо понял всю важность своего положения и принял самые решительные меры. Весною шведский генерал Майдель, зная об отсутствии Царя и зная, что в Петербурге войск немного, вышел из Выборга с 9-ти или 10-ти тысячным корпусом. Ему казалось, что ничего нет легче, как разорить Петербург. Чтобы задержать его, Брюс выслал двухтысячный отряд из татар и казаков Яицких, Астраханских и Запорожских, а сам, пользуясь временем, вывел из крепости весь рабочий народ, каким только мог располагать, и стал строить вал и батареи на нынешнем Аптекарском острове, поперек Каменноостровского проспекта, там где теперь земли Куракина, Лопухина, Несельрода, Воронцовой.