Алексей Разин - Исторические рассказы и биографии [Совр. орф.]

Наша конница, не встречая неприятеля, переправилась через реку Сестру, где теперь наш Сестрорецкий оружейный завод. Там наши встретились с передовыми неприятельскими отрядами, опрокинули их и погнали. В жару преследования, казаки наткнулись прямо на весь корпус Майделя, смешались и начали отступать. Шведы погнались за ними, и остановились только на берегу Невы, там, где теперь Новая Деревня. По прямому направлению они были всего в трех верстах от города. Деревья, прежде покрывавшие невское устье, были по большой части вырублены, и сквозь редкие остатки леса они могли видеть бедные начатки города: земляную крепость с большим кронверком, для защиты со стороны земли, бедные лачужки, и над всем этим, на одном из валов, победоносный русский флаг.

Мало-помалу Майдель переправил часть своих войск с песчаного берега, где теперь Новая Деревня, на нынешний каменный остров, и стал строить батареи для обстреливания города. Против того места, где теперь выходят на Неву ворота Аптекарского сада, скрытно от неприятеля стояло в засаде несколько наших судов, присланных вице-адмиралом Крюйсом и вооруженных пушками. Только что неприятели открыли огонь с своих батарей и под покровительством его стали переправляться на Аптекарский остров, как на них посыпался град ядер и картечи с наших укреплений, выстроенных на скорую руку, и с судов, выплывших на удобное место. Неожиданный жестокий отпор испугал Шведов. Они бросились бежать и даже не решились переправиться с Каменного острова прямо в Новую Деревню, потому что их переправа обстреливалась нашими судами, а кое-как перешли в узком месте с Каменного острова на Мистуласари, (Елагин остров) а оттуда уж на правый берег Невы, туда, где теперь дальний конец Старой Деревни. На Каменном острове они оставили несколько тысяч фашин, или связок хворосту, изготовленных для того, чтобы завалить ими ров Петербургской крепости, когда полезут на приступ.

С другой стороны, с моря, успех наш был еще полнее. На острове Котлине у нас был отряд пехоты в тысячу человек, с тремя пушками под начальством полковника Толбухина, да была новопостроенная батарея Кроншлот, да сверх того были те корабли, которые прошлою осенью Петр Великий сам привел с Олонецкой верфи. Обороной распоряжался вице-адмирал Крюйс; два раза подступали Шведы и всякий раз уходили с большим уроном.

А Петербург все продолжал отстраиваться. Ожидая нападения со стороны Финляндии, Обер-Комендант Брюс еще начал зимою строить на Петербургской стороне большое укрепление, кронверк, с водяным рвом и палисадом. Не смотря на слухи о походе Майделя, народу в Петербурге становилось больше. В Эстляндии, Лифляндии и Финляндии «гроза военной непогоды» разорила очень многих. Потеряв жилища, а с ними и все свое имущество, жители искали хоть какого-нибудь убежища, и приезжали в Петербург. Там, на пустынных болотах даром отводилась земля всякому, кто хотел строиться, и даром давался лес. Увеличение числа жителей потребовало устройства лавочек, и их явилось множество на Петербургской стороне. Наехало много иностранцев, большею частию по торговым делам. Они начали себе строить маленькие деревянные домики по берегу Невы, там где теперь Зимний дворец, Эрмитаж, Дворцовая набережная. Чиновники и служители при Адмиралтействе стали себе строить домики на том же самом берегу Невы, только ниже, там, где теперь каменные громады Английской набережной.

Иноземные художники, матросы, ремесленники явились целыми семействами искать себе куска хлеба; но охотнее всех приезжали в Петербург мелочные торговцы, и больше всего торговали печеным хлебом, лаптями, одеждой и орудиями, которые употребляются для построек. Кроме того Татары и Калмыки, вызванные из дальних краев России для крепостной работы, добровольно оставались в Петербурге; работая для частных людей по найму, они часто зарабатывали себе столько, что в состоянии были строить себе дома, под которые рядом отводилась земля и давался лес. Тогда будущая столица наполнена была народом всех племен и стран, самая неслыханная «смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний…».

В конце марта 1706 года Царь приехал в свой новый город и пришел в неописанный восторг от всего, что видел. Он писал Меньшикову в армию: «С Божию помощию, я здесь нашел все изрядно, и живу, как в раю». Особенно порадовала Царя корабельная верфь, которую он заложил в октябре 1704 года: постройка ее была кончена меньше, нежели в год. В этой верфи (нынешнее Адмиралтейство) было сем эллингов, то есть, таких мест, на которых строятся корабли, а вокруг них, с трех сторон, были выстроены большие деревянные сараи; на одном из них, близ нынешних главных ворот, против Гороховой, была небольшая башня со шпицем. Все это было окружено небольшим земляным валом с палисадом. К верфи принадлежало несколько жилых строений; чтобы избежать внутри верфи излишней тесноты, эти строения, простые избы, конопаченные мохом, стояли за валом на большом лугу, который остался после вырубки леса. Теперь на месте этого луга великолепная Адмиралтейская площадь.

Царь тогда строил все на скорую руку, не для того, чтобы его постройки могли долго служить, а чтобы в случае беды, как можно скорее, быть готовым к обороне. К тому же тогда кровавый спор его с Карлом ХII не был кончен; не было еще знаменитой Полтавской битвы, которую Царь считал решительною для России и для существования Петербурга. Даже в небытность свою в Петербурге, Царь, постоянно получая донесения о ходе тамошних работ, заботился о городке и думал, как бы увеличить там число рабочих рук, без отягощения государства. Когда отменена была смертная казнь за разбой, без совершения убийства, то все преступники такого рода, ссылались на каторжную работу в Азов. 4-го июля 1705 года он подписал указ, которым повелено всех, приговоренных к каторжной работе, присылать «на каторгу в новопостроенный город, в Санктпетербург [16] Полн. Соб. 3. Р. И. Т. IV ст. 2062. ».

Услышав об удачном отражении шведских сил, от Петербурга, Царь решился прежние временные укрепления сделать гораздо прочнее. 30 мая 1706 года, в праздник Исаакия Далматского, когда праздновался день рождения Государя, он собственноручно положил первый камень в основание каменного бастиона, на место земляного, именно того, который и до сих пор лежит налево от крепостных ворот. С тех пор наша крепость мало-помалу стала превращаться из земляной в каменную.

До 1710 года Царь мало занимался своим новым городом: некогда было; дела с Малороссией и Карлом XII хотя и не могли поглотить всей его деятельности, но в Полном Собрании Законов нельзя найти распоряжений, касавшихся до Петербурга. Только в 1708 году указом 18 декабря, Россия была разделена на восемь губерний; между ними Ингерманландская заключала в себе: «Санктпетербург, а к нему города: Нарва, Шлиссельбург, Великий Новгород, Псков, Ладога, Порхов, Гдов, Опочек, Изборск, Старая-Русса, Луки-Великие, Торопец, Бежецкий Верх, Устюжна-Железопольская, Олонец, Бело-Озеро, Ржева-пустая, Заволочье, Дерптский Уезд, Каргополь, Пошехонье, Ржева-Вдадимирова, Углич, Ярославль, Романов, Кашин, Тверь, Торжок, всего 29 городов. В той же губернии, кроме вышеписанных городов, города: Ямбург, Копорье, отданы во владение Светлейшему Князю Александру Даниловичу Меньшикову». Остальные губернии были так же точно обширны. Из Московской губернии указом 24 июля 1710 года [17] Полн. Собр. 3. Р. И. Т. IV. ст. 2282. повелено было «нарядить и выслать в С. Петербург, кончае к сентябрю месяцу, 3000 человек работников, в том числе, чтоб у всякого десятника был один плотник с топором, скобелью и с буравом, також и у прочих у всякого было по топору, и чтоб они взяли с собою на десяток по лошади…».