Сергей Самсонов - Высокая кровь

«А как насчет пытки огнем и каленым железом? — немедля усмехнулся Одинг. — Такую разновидность Божьего суда ты для себя не предусматриваешь?»

— Истина справедливости познается силой воина. Все остальные способы грешат неточностью, а главное, неокончательностью. Пока ваш враг жив, ваше право на жизнь можно пересмотреть. В конце концов, как же вы думаете утверждать над миром свою великую идею равенства и братства всех трудящихся? Чего стоит ваша идея, если вы не готовы воевать за нее? Как еще испытать свою веру, уж если не по правилам той абсолютной воли, которая и обрекла нас друг друга убивать? Так, может, лучше сразу признаемся друг другу, кто мы есть на самом деле?

— Ну и что же ты ставишь на кон, мальчик? — послышался вдруг сверху голос, говорящий по-немецки с заметным, пожалуй южнорусским, акцентом.

— По-моему, я ясно выразился, — ответил Борх, чуть повернувшись на диване и косясь на балкон. — Ставка может быть только одна.

— То есть жизнь? — уточнил вопрошавший, спускаясь по лестнице, как будто с каждым шагом занимая все больше места в зале, такая тяжесть ощущалась в его поступи, во всей его плотной безликой фигуре. — Что ж, тут у тебя и вправду нет выбора. Легко отдать то, что тебе дали только на время и что у тебя все равно отберут. Как насчет красоты?

Одинг видел лишь чернопиджачную спину, затылок не то бритой, не то лысой головы, хрящеватое ухо да крутую скулу, все остальные области были как бы затоплены тьмой.

— Ну наконец-то, — улыбнулся Борх, смотря на лестницу с растущим любопытством и даже будто бы угадывая в этом человеке что-то родственное. — Наконец-то я вижу русского, который прямо говорит, что он воюет ради красоты. Но если так, то согласитесь: вашу красоту у вас не отнять, разве что вместе с жизнью, убив ее превосходящей красотой. Иными словами, сама по себе красота и есть справедливость.

— Когда-то я тоже так думал.

— И что же изменилось? — спросил Борх с презрением. — Что выше красоты?

— Ничто не выше, — был ответ. — Просто бывает так: жила-была чистая девушка, совратили ее и пошла по рукам. Заразилась дурной болезнью, и нос у нее провалился. А ты не убит, и пока не убит, ее у тебя не отнять. Ты, мальчик, не торопись узнать, как эта красота в тебе самом сама себя судит. — Спускаясь, человек смотрел в бесстрашные, непонимающие глаза Борха. — В Россию придешь — себя не найдешь, а мы, дай бог, наоборот, себя нащупаем, — закончил он уже по-русски.

Лица его все еще не было видно, но война поджидала его, война, чьей неизбежности он был обязан жизнью, — и Сергей понял, кто это.