Уилбур Смит - На краю света

– Мы можем посвятить себя служению правде или позволить лжи поглотить нас.

– Если мы избираем правый путь, как нам защититься от темных сил лжи?

– Взбираясь на Вечную гору до тех пор, пока с нее нам ясно не откроется правда. Достигнув этого уровня, мы вступаем в ряды благих бессмертных, являющихся воинами истины.

– Такова ли судьба всех людей?

– О нет! Лишь очень немногие, самые достойные, достигают этого ранга.

– В конце времен возьмет ли правда верх над ложью?

– Нет! Ложь не отступит, но и правда тоже. Бой будет идти с переменным успехом и не закончится никогда.

– Разве правда не есть Бог?

– Называй его Ра, Ахурамазда, Вишну, Зевс или любым другим именем, которое кажется твоему слуху самым священным, Бог есть Бог, один и единственный, – завершил Таита исповедание своей веры.

– По твоей ауре я вижу, что в словах твоих нет ни тени лжи, – заявила негромко Самана и опустилась перед Таитой на колени. – Духовная сущность Кашьяпа, вселившаяся в меня, удовлетворена тем, что ты действительно на стороне правды. Теперь ничто не мешает приступить к нашему предприятию. Мы можем продолжить.

– Поясни мне насчет нашего «предприятия», Самана.

– В наши суровые времена ложь снова начинает брать верх. Новая и страшная сила угрожает всему человечеству, в особенности же народу, проживающему в твоем Египте. Тебя призвали сюда, чтобы вооружить для борьбы с этой ужасной вещью. Я открою твое внутреннее око, чтобы ты мог ясно видеть тропу, по которой должен следовать. – Самана встала и обняла мага. – У нас мало времени. Но прежде мне нужно избрать помощника.

– Есть ли здесь достойный выбора? – спросил Таита.

– Твоя апсара Тансид помогала мне прежде. Она знает, что нужно делать.

– Тогда выбери ее, – согласился старик.

Самана кивнула и протянула Тансид руку. Женщины обнялись, потом снова посмотрели на Таиту.

– Тебе следует выбрать помощника себе, – сказала жрица.

– Поведай, что от него требуется.

– Он должен быть наделен силой, чтобы не отступить в бою, и симпатией к тебе. Ты должен быть уверен в нем.

– Мерен! – без колебаний ответил Таита.

– Ну конечно, – согласилась Самана.

На рассвете четверо направились к подножию гор; они пробирались через джунгли и поднимались по склону, пока не достигли бамбукового леса. Самана долго приглядывалась к раскачивающимся желтым побегам, прежде чем выбрала матерую ветку и велела Мерену вырезать требуемую часть, которую он затем отнес в храм.

Из ветви Самана и Тансид кропотливо изготовили набор длинных бамбуковых игл. Женщины отполировали их так, что они стали тонкими, как человеческий волос, но острыми и прочными, как если бы их сделали из лучшей бронзы.

Атмосфера напряженного ожидания нарушила покой храмового сообщества. Не слышалось смеха и радостных возгласов апсар. Во взглядах Тансид на Таиту угадывалась смесь благоговения с чем-то вроде жалости. Самана находилась при маге почти неотлучно, готовя его к предстоящему испытанию. Они обсуждали множество тем, и Самана говорила голосом и словами Кашьяпа.

Однажды Таита коснулся вопроса, давно занимавшего его:

– Как догадываюсь, ты, Самана, принадлежишь к числу Долгоживущих.

– Как и ты, Таита.

– Как получается, что некоторым из нас удается достичь возраста, далеко превышающего срок, отведенный остальному человечеству? – спросил он. – Это противоестественно.

– Применительно ко мне и другим, как настоятель Кашьяп, это может объясняться образом жизни: тем, что мы едим и пьем, о чем думаем и во что верим. А быть может, есть некая цель, побуждающая нас жить дольше.

– А как же я? Хотя по сравнению с тобой и настоятелем я чувствую себя младенцем, мой век длится намного дольше, чем у большинства других людей.

Самана улыбнулась:

– Ты – обладатель доброго разума. Пока мощь твоего рассудка преобладает над хрупкостью тела, но рано или поздно всем нам суждено умереть, как это произошло с Кашьяпом.

– На первый мой вопрос ты ответила, но у меня есть другой. Кто избрал меня? – потребовал сообщить Таита, хотя и понимал, что ответа ему услышать не суждено.

Блеснув нежной и загадочной улыбкой, жрица приложила палец к его губам.

– Ты избран, – прошептала она. – Этого довольно.

Маг понимал, что подвел собеседницу к пределу ее познаний – большего она сказать не могла.

Весь остаток того дня и половину ночи они сидели вместе и медитировали, и больше пока между ними ничего не происходило. Затем настоятельница отвела его в свою опочивальню, где они уснули, обнявшись, как мать и дитя, и спали, пока восход не озарил комнату своим светом. Оба встали и вместе искупались, после чего Самана проводила гостя к древнему каменному зданию, расположенному в потаенном углу сада, где Таита прежде не бывал. Тансид уже находилась там, суетясь вокруг мраморного стола, установленного в середине большой центральной комнаты.

– Я готовлю последние иглы, – сообщила она, подняв глаза на вошедших, – но уйду, если вам угодно побыть одним.

– Останься, возлюбленная Тансид, – остановила ее Самана. – Твое присутствие нам не помешает.

Взяв Таиту за руку, жрица провела его по комнате.

– Это здание построили первые священнослужители в самом начале времен. Для дела требуется хороший свет. – Она указала на высокие окна в стенах. – Более пятидесяти поколений настоятелей совершали на этом мраморном столе открытие внутреннего ока. Каждый из них был ученым – так мы называем посвященных, способных видеть ауру других людей или животных.

Самана обратила внимание Таиты на письмена на стене.

– Вот записи тех, кто жил за столетия и тысячелетие до нас. Между нами не может быть тайн. Я не стану обманывать тебя – ты проницателен и поймешь все прежде, чем первое слово лжи сорвется с моих уст. Поэтому я признаюсь честно, что мне, и это под руководством Кашьяпа, лишь с четвертой попытки удалось открыть внутреннее око.

Ее рука указала на самые свежие из записей.

– Вот тут ты можешь видеть отметки о моих попытках. Возможно, поначалу мне не хватало умения и сноровки. Возможно, мои пациенты недостаточно далеко продвинулись по праведному пути. В одном случае результат оказался прискорбным. Предупреждаю тебя, Таита, что риск велик.

Некоторое время Самана молчала, погрузившись в задумчивость. Затем продолжила:

– И прежде меня были те, кому случалось терпеть неудачу. Посмотри сюда.

Настоятельница подвела мага к поросшим мхом письменам в дальнем конце стены.

– Они такие старые, что их тяжело расшифровать, но я могу сказать тебе, что здесь написано. Почти две тысячи лет назад в этот храм пришла женщина. Она была уцелевшей представительницей древнего народа, жившего в великом городе Илион на берегу Эгейского моря, и служила верховной жрицей Аполлона. И принадлежала к числу Долгоживущих, как и ты. Многие века после разграбления и разрушения ее города она бродила по земле, собирая знания и мудрость. Настоятелем тогда был Курма. Та чужеземка убедила его, что является преданной поборницей правды. И уговорила открыть ей внутреннее око. Достигнутый успех удивил и вдохновил настоятеля. И только когда она давно уже покинула храм, Курму начали обуревать сомнения и дурные предчувствия. Череда ужасных событий заставила его заподозрить, что эта гостья была обманщицей, воровкой, адептом левого пути, пособницей лжи. В конце концов он дознался, что она при помощи колдовства сгубила женщину, на которую пал первоначальный выбор. Преступница назвалась ее именем и сумела скрыть свою истинную сущность настолько, чтобы ввести в заблуждение настоятеля.