Евгения Тур - Борьба испанцев с маврами и завоевание Гренады [Совр. орф.]

— Мои товарищи и я, мы защитим ворота Гренады! — воскликнул он, — тела наши послужат непреодолимою преградой для врагов.

Он приставил к воротам храбрейших солдат своих. Всадники, вооруженные с головы до ног, готовы были ринуться вперед по первому его знаку и стояли у оседланных, взнузданных коней, держа в руках щиты и пики. Лишь только показывались отряды испанские, как на них кидалась стремительно мавританская кавалерия. Муса-Гасан совершил множество блистательных подвигов и затмил своею отвагой и искусством храбрейших военачальников. Если бы Гренада могла похвалиться такими же, как Муса-Гасан, сынами, то Мавры еще долгое бы время господствовали в Испании, долгое бы время царили короли их в несравненной ни с чем по красоте Альгамбре.

Король Фердинанд, не отваживаясь идти на приступ, решился взять Гренаду голодом, и потому обложил ее, не пропуская в нее припасов. Мавры, предводительствуемые Мусою-Гасаном, постоянно тревожили стан испанский, часто пробивались до его центра и убивали множество солдат. Фердинанд окружил лагерь свой рвами, траншеями и палисадами и приказал построить из ветвей шалаши и хижины, так что лагерь походил на город с улицами и площадями. Королева приехала с многочисленною свитой и была принята с торжеством, при котором все военачальнике один пред другим выказали неслыханную до тех пор роскошь. Со всех сторон раздавались звуки труб и литавр и радостные крики. Муса-Гасан, с своей стороны, ободрял войско и горожан и говорил им:

— Помните, у нас осталась одна Гренада и земля, на которой она построена. Если мы потеряем Гренаду, у нас не останется ни имени, ни отечества.

И войско, и жители обещали ему умереть за Гренаду, и Муса почти всякий день производил вылазки, завязывал стычки и вызывал испанских рыцарей на поединки. Маврские и испанские рыцари щеголяли один пред другим роскошью коней, сбруи, вооружения и искусством сражаться. Поединки между ними походили больше на турниры, чем на бой. Фердинанд скоро заметил, что маврские рыцари обладали большим искусством и что многие испанские рыцари были убиты и тяжко ранены. Он строго запретил им принимать вызовы и приказал избегать всяких стычек и незначительных битв. Мавры пришли в негодование.

— К чему служат теперь доблести рыцарские? — говорили они. — Испанский король ведет недостойную войну. Он хочет победить нас голодом, взять нас телесною немощию, и убоялся силы души и духа нашего!

Чтобы принудить рыцарей испанских к бою, маврские рыцари выезжали к испанскому лагерю — и кидали в него копья, на которых были привязаны ярлыки с оскорбительными для Испанцев словами; но, не смотря на все свое негодование, Испанцы не могли принять строго запрещенного им королем боя.

Между Маврами отличался по своей силе, смелости, искусству сражаться рыцарь по имени Тарф; но он не обладал рыцарским благородством, великодушием и изысканною вежливостью. Он выехал однажды из Гренады, смело переехал рвы лагеря испанского и бросил свое копье к палатке короля, близ которой оно и вонзилось. Когда королевская стража бросилась на него, он поспешно ускакал назад. Какое неописанное негодование вспыхнуло между испанскими рыцарями, когда они прочли записку, привязанную к копью! Она заключала в себе грубые, в высшей степени оскорбительные для королевы слова.

Эрнандо-дель-Пульгар, отважный искатель подвигов , не мог снести этого низкого издевательства над дамой и королевой, и решился отомстить за такое оскорбление.

— Кто из вас, — вскричал он, обращаясь к окружавшим его, — хочет ехать со мною на дело великой опасности?

Все изъявили готовность следовать за столь храбрым рыцарем. Он выбрал 15 воинов, сильных телом и душой; ночью вывел он их из лагеря и подъехал с ними к воротам Гренады, которые защищала пехота. Стража, не ожидая нападения, спала. Испанцы вломились в ворота. Завязалась битва. Эрнандо-дель-Пульгар не принял в ней участия, но поскакал в город, достиг мечети, сошел с лошади и, вошедши в нее, бросился на колени и сказал:

— Во имя и во славу Пресвятой Богоматери, я занимаю это капище неверных.

Помолившись, он встал и вонзил в стену мечети большой лист, на котором было написано крупными буквами: Ave Maria . Затем сел опять на коня и направился к воротам Гренады, где все еще продолжали сражаться. Город проснулся; все жители выбежали из домов своих и толпами запрудили улицы. Эрнандо-дель-Пульгар летел как вихрь к воротам, сшибая с ног и убивая всех тех, которые пытались преградить ему дорогу. Он достиг благополучно до своих товарищей, которые, ожидая его, сражались с неописанною храбростью с превосходящим их числом неприятелем и вместе с ними отступил и возвратился в лагерь.

После взятия Гренады эта самая мечеть была превращена в собор, в котором Эрнанду-дель-Пульгару и его потомкам предоставлено было право иметь свое особое, почетное место при жизни и иметь свой фамильный склеп в самой церкви.

Лагерь Испанцев был устроен довольно далеко от Гренады, так что рассмотреть ее издали было невозможно. Гренада была раскинута на холмах и утопала в зелени дивных своих садов. Королеве вздумалось поглядеть на нее вблизи, и маркиз Кадикский, отличавшийся своею угодливостью дамам, а тем более королеве, вызвался устроить ей это удовольствие.

С изумлением увидели Мавры, что блистательная кавалькада выехала из испанского лагеря. Авангард состоял из войска, пики, сабли и латы которого блистали на солнце; за ним следовали король, королева, принцы и принцессы с придворными дамами; потом ехала королевская гвардия, состоявшая из молодых рыцарей знатных фамилий, великолепно одетых и вооруженных; шествие замыкал избранный отряд, цвет испанского войска.

С высоты стен своих глядели Мавры с невольным удивлением, как при звуках музыки, с распущенными знаменами, развевающимися шарфами, блистающими парчами и высоко поднятыми значками тянулось это шествие по опустошенной долине и направлялось к небольшой деревне, построенной на склоне горы. Когда кавалькада достигла деревни, одна часть эскорта стала на склоне горы, другая — в долине, и таким образом, огражденные со всех сторон, королева и ее свита сошли с мулов и лошадей и могли налюбоваться зрелищем Гренады. С любопытством придворные дамы и принцессы глядели на малиновые башни Альгамбры, высоко поднявшие свои зубцы и сторожившие Гренаду, как великаны и чудодеи сказок сторожат красавицу. Любовалась ими и королева, помышляя с гордостию о том, что скоро эти дивные дворцы увидят ее под своими сводами, с королем, принцами, принцессами, благородными рыцарями, благочестивыми прелатами и придворными красавицами.

Мавры, полагая, что Испанцы предлагают им бой, выехали в строгом боевом порядке из города, на дорогих и чудных конях, которыми управляли с бесподобным искусством и ловкостию. Сбруя их блистала серебром и золотом; Муса-Гасан ехал, окруженный богатою, храброю свитой, состоявшею из знатной гренадской молодежи. За ними следовало многочисленное войско всех родов оружия.