Джанет Скеслин Чарльз - Библиотека в Париже [litres]

Снова измучившись за день, я упала в постель с книгой.

Он быстро подошел ко мне, схватил мою руку и обнял за талию. Казалось, он пожирает меня своим пылающим взглядом…

– Никогда, – сказал он, стиснув зубы, – никогда не встречал я создания более хрупкого и более непобедимого. В руке моей она как тростник. – И он стал трясти меня изо всей силы. – Я мог бы согнуть ее двумя пальцами… это существо решительное, неукротимое, свободное!.. Ты сама могла бы прилететь и прильнуть к моему сердцу, если бы захотела. Но, схваченная против своей воли, ты ускользнешь из моих объятий, исчезнешь, как благоухание, не дав мне даже вдохнуть его. О, приди ко мне, Одиль, приди!

– Одиль! – заколотила в дверь маман. – Уже за полночь!

Взяв ручку и бумагу, я написала:

Дорогой Реми!

Я могла бы читать всю ночь, но маман не отстанет, пока я не погашу свет. Сегодняшний день снова был беспокойным. В библиотеке такая же суета, как и всегда. Оставшиеся читатели, уезжавшие в конце августа, вернулись. И мы изо всех сил стараемся подбирать книги для всех вас.

Поль приходит, чтобы отвезти ящики с книгами на вокзал. Маргарет говорит, он приходит из-за меня, но я в этом не уверена. Я не знаю, что он чувствует. Мы ни разу не говорили друг другу: «Я люблю тебя». Мы не остаемся наедине. Возможно, это я удерживаю его на расстоянии. Но постоянно надеяться больно. Я боюсь, что его чувства ко мне растают.

Я вспомнила, как папа́ и дядя Лионель рассказывали о том, как встретили кого-то… Я имею в виду, может ли искра погаснуть?

– Гаси свет, Одиль!

1 декабря 1939 года

Дорогая Одиль, спасибо за книгу! Джейн Эйр такая же настойчивая, как и ты. Как умно было оставить свои заметки на полях! Когда я переворачиваю страницы, мне кажется, что мы читаем роман вместе. Но какого черта ты сочувствуешь мистеру Рочестеру? Он же просто невежа! Я начинаю сомневаться в том, что ты разбираешься в мужчинах.

Маргарет права: Поль стал волонтером, чтобы оказаться поближе к тебе. А в надежде не должно быть боли. Она должна вызвать у тебя трепет, словно перед тобой поставили полную тарелку звезд, мерцающих возможностями.

Я не стал просить отпуск на Рождество. У многих солдат в моем взводе есть дети, и я хочу, чтобы они получили возможность провести праздник с семьями. Постараюсь вернуться в Париж весной.

Ты не упомянула о Битси. В ее письмах ощущается некое уныние. У меня сложилось впечатление, что она не проводит время с подругами, вообще не веселится. Идет на работу, потом домой. После того как призвали ее брата, она стала вдвойне печальной. Меня убивает мысль о том, что она несчастна. Я не хочу, чтобы она страдала от одиночества. Пожалуйста, позаботься о ней – ради меня.

Любящий тебя Реми

Впервые наша семья встречала Новый год без моего брата. Мы втроем в полном молчании съели утиные ножки. В эти дни мой внутренний метроном не останавливался: я была в слезах, я была безмятежна, я была сбита с толку, я была в полном порядке… В библиотеке мы продолжали отправлять посылки нашим солдатам. Постоянные хлопоты – упаковка книг, помощь читателям – сдерживали мои страхи.

Поль помогал доставлять ящики на вокзал, где их должны были погрузить на поезда. Сегодня, когда Поль увидел меня, его лицо осветилось. А у меня перехватило дыхание. Осознавая, что наша сплетница мадам Симон, как и всегда, наблюдает за нами, мы с Полем поздоровались так, словно только что познакомились, – коротким поцелуем в щеку.

С порога детского зала Битси смотрела, как мы подгоняем книжную тележку к двери. Я сделала вид, что не вижу ее. Я получила последнее письмо Реми уже две недели назад, но до сих пор не сделала того, о чем он просил.

Все это от входа в библиотеку прекрасно видела мисс Ридер.

– Вы не поздоровались с Битси, – сказала она.

– Я поздоровалась с ней утром.

– Раньше вы были подругами.

– Поезд скоро отправляется, – вмешался Поль. – Нам лучше доставить книги на вокзал.

– Поговорим, когда вы вернетесь, – подчеркнуто произнесла мисс Ридер.

Я не обеспокоилась. В ту самую минуту, когда она войдет в свой кабинет, ее поглотят водовороты запросов от читателей и попечителей, и она забудет обо мне.

Поль уже катил тележку по тротуару.

– Ты заметила, что Борис пользуется противогазом как сумкой для ланча? Может, это знак того, что, несмотря на войну, возвращается нормальная жизнь?

– Настоящий знак – то, что он вернулся к своим запискам «Страсть Бориса».

– Это что такое?

– История нашей библиотеки. Разные забавные случаи и статистика. Он мог бы посвятить целую главу разным людям, которые спрашивают «Гроздья гнева» Стейнбека, но при этом называют книгу как угодно: «Гроздья крыс» Стейнбаума, «Гроздья опасности», «Виноградная лоза гнева», «Лозы винограда», «Гнев Гэйба», не говоря уж об «Уксусе гнева».

Поль захихикал:

– Не знаю, как он умудряется сохранять при этом бесстрастное выражение лица.

Перед вокзалом я споткнулась о край тротуара. Поль обнял меня за талию, поддерживая, и я тут же забыла о книгах. Я видела только его. Я желала только его. Мне отчаянно хотелось сказать: «Я люблю тебя», но я боялась. Боялась, что он не чувствует того же самого.

Поль погладил меня по спине:

– Çа va?

– Oui.

– Je t’aime, – шепнул он.

– Я тоже тебя люблю.

Я ожидала, что грянет гром или случится солнечное затмение, что-то магическое, обозначившее этот момент. Но вместо того какой-то старик налетел на нас с криком:

– Смотрите, куда идете!

Мы с Полем засмеялись над абсурдностью ситуации от облегчения, что наконец высказали то, что чувствовали.

– Ладно, – сказала я.

– Ладно, – кивнул Поль.

И мы пошли дальше.

Доставив на место книги, мы не спеша побрели обратно в библиотеку. Любовь витала в воздухе, как аромат свежего хлеба. Я заметила на одном балконе решетку в форме сердечек. Где-то далеко по радио звучала какая-то баллада. В кафе стояли столики на двоих. Поль – моя любовь – поцеловал меня перед входом во двор библиотеки. Я, как во сне, пошла по вымощенной булыжником дорожке.

У стола абонемента сидела в одиночестве мисс Ридер. Ее лицо было грустным.

– Все в порядке? – спросила я. – А где Борис?

– Я ему сказала, что мне нужно поговорить с вами.

– Со мной?

– Мелкие ссоры плохо отражаются на настроении в коллективе, а наши читатели заслуживают большего.

У меня неприятности из-за Битси?

– Она сама начала!

– В Американском госпитале необходимы волонтеры, – продолжила мисс Ридер. – И я хочу, чтобы вы отправились туда.

Я хочу, чтобы вы отправились…

– Но у нас здесь так много работы! – возразила я.

– Да.

– Я же ни слова Битси не сказала!