Владимир Дмитриев - Летопись далёкой войны. Рассказы для детей о Русско-японской войне

Японские матросы в бою

После пяти часов вечера начался второй этап сражения. Русским артиллеристам пришлось стрелять против заходящего солнца, которое их слепило. Теперь японские корабли сосредоточили свой огонь на флагмане, пытаясь вывести его из строя и тем нарушить управление эскадрой.

Вскоре неприятель пристрелялся, но адмирал Витгефт даже не попытался изменить курс. За время боя «Цесаревич» получил до 20 попаданий крупнокалиберных снарядов. Один из них разорвался на капитанском мостике броненосца. Командующий и весь его штаб погибли.

Как и планировали японцы, управление нашими кораблями оказалось нарушено. На исходе шестого часа боя в боевую рубку «Цесаревича» влетел ещё один снаряд. Был ранен командир броненосца, разрушены приборы ведения стрельбы, повреждено рулевое управление. Многие офицеры погибли или были ранены. Корабль стал описывать циркуляцию. Не зная о повреждениях, этот маневр за флагманом повторили все русские суда. Только через некоторое время их капитаны поняли, что «Цесаревич» неуправляем. Они попытались вернуться на прежний курс, но строй эскадры уже нарушился, корабли сбились в кучу. В наступивших сумерках артиллерийская дуэль прекратилась.

Разрушения на броненосце «Цесаревич»

Японская эскадра отвернула на север, преграждая путь к Владивостоку. Наши броненосцы в беспорядке стали отступать к Порт-Артуру и вернулись на его рейд. Прорыв не удался. Крейсерский отряд и часть миноносцев решили на базу не возвращаться. Однако полученные повреждения и недостаточное количество топлива не позволили им дойти до Владивостока. Крейсер «Диана» разоружился в Сайгоне, «Аскольд» – в Шанхае, «Новик» затопили у Корсаковского поста. Броненосец «Цесаревич» встал на ремонт в порту Циндао, который тогда принадлежал Германии. Новых попыток прорыва предпринято не было.

Большие потери понес и японский флот. По свидетельствам участников боя, не имелось ни одного корабля, не получившего повреждения.

«Для меня было честью сражаться с таким противником, как „Рюрик“».

«По боевому расписанию моё место было в лазарете. Но скоро там оказалось столько раненых, что не то что операции, а не было возможности сделать и перевязки. Сражались все самоотверженно. Я сам видел, как матрос с оторванной ногой руками пытался остановить кровотечение. „ Батюшка – сказал он, – идите к другим, я и без перевязки обойдусь “ . Немного спустя я видел, как этот самый матрос, опираясь на какую-то палку, выстрелил из орудия и сам повалился, как подкошенный сноп».

29 июля во Владивосток пришла телеграмма: «Эскадра вышла в море, сражается с неприятелем, вышлите крейсера в Корейский пролив». К тому времени сражение в Жёлтом море уже завершилось, прорыв не удался. Но о неудаче во Владивостокском отряде крейсеров не знали, как не знали и о том, что эта телеграмма перехвачена и адмирал Камимура уже вышел в море. Крейсерам был отдан приказ идти навстречу порт-артурской эскадре и поддержать её действия.

Утром следующего дня «Рюрик», «Громобой» и «Россия» в очередной раз вышли в море. Ни о чем не подозревая, корабли направлялись в расставленную им ловушку.

В точке рандеву встретить никого не удалось. Ранним утром 1 августа сигнальщики «России» обнаружили в предрассветной дымке силуэты четырёх кораблей, шедших с нашими параллельным курсом. Несмотря на то, что подход порт-артурской эскадры ожидался с юга, на наших судах надеялись, что это свои.

Ошибку поняли быстро. Это были японские крейсера «Идзумо», «Токива», «Ивате» и «Адзума», которые уже отрезали нашим судам обратный путь во Владивосток. Наконец-то японскому адмиралу Камимуре удалось поймать добычу, за которой он безуспешно охотился несколько месяцев. Враг стремился навязать бой, и теперь его было уже не избежать. Вот только «добыча» оказалась зубастой.

«Рюрик»

Русские и японские корабли принадлежали к одному типу, однако их характеристики и предназначение были разными. Броневая защита у японских крейсеров была сильнее. Наши создавались для борьбы с судоходством противника и не предназначались для эскадренного боя. Самым старым и слабым кораблём владивостокской эскадры считался «Рюрик».

Первыми открыли огонь японцы, но бой начался для русских удачно. Уже первые залпы «России» и «Громобоя» накрыли «Ивате» и «Адзума». На них раздались взрывы, выведшие из строя несколько орудий. Однако вскоре неприятель пристрелялся. На наших кораблях появились убитые и раненые. На четырнадцатой минуте боя от попадания вражеских снарядов возник пожар на «Рюрике». Его быстро потушили, но следующим попаданием на корабле было повреждено рулевое управление. Крейсер уже не мог держаться в строю и стал отставать.

Японский крейсер «Такачихо»

К тому времени к месту боя подоспели легкие японские крейсера «Нанива» и «Такачихо», обеспечив врагу ещё больший перевес. «Россия» и «Громобой» повернули к повреждённому «Рюрику» и почти два часа, едва ли не закрывая товарища своими бортами, вели бой. Надежда, что команде «Рюрика» удастся исправить повреждения, не сбылась. Стало очевидно, что следовать с отрядом он не сможет. Более того, появилась опасность потери и двух других крейсеров, которые за время сражения получили значительные повреждения.

Командующий отрядом отдал приказ повернуть к Владивостоку, надеясь, что японцы бросятся за нашими кораблями и оставят «Рюрик» в покое. Неприятель действительно кинулся в погоню, но добивать судно оставил легкие крейсера «Нанива» и «Такачихо». Однако преследование длилось недолго. Неожиданно флагман Камимуры прекратил огонь и повернул назад. За ним последовали и остальные корабли. Впоследствии выяснилось, что японский адмирал получил донесение, что на судах, сражавшихся с «Рюриком», заканчиваются снаряды. Камимура решил не преследовать наши крейсера, а добить уже повреждённый.