Конн Иггульден - Сокол Спарты

Здесь, на этом месте, они оставались три дня. Три дня на горизонте длинной яркой лентой синело море, а Ксенофонт ждал, пока будет вынесено решение. На все вопросы, которые ему задавались, он отвечал без утайки, со всей возможной честностью. В конце концов с ответом к нему прислали самого Хрисофа. Видя близящуюся фигуру спартанца, Ксенофонт несказанно волновался, не зная, какого исхода ожидать.

Тело было до звонкости легким и нервным, а ноги все в иголках, как будто не его. Хрисоф, приблизившись, возложил длань на плечо афинянину, благополучно приведшему их сюда через преисподнюю враждебной державы.

– Прости меня, Ксенофонт, – сказал он с доброй, от сердца идущей печалью. – Мы просто хотим по домам.

В подреберье кольнуло остро, как от ножа, от внезапной боли на глаза навернулись слезы. Ксенофонт склонил голову и сухо прокашлялся, ловя себя на том, что дрожит.

– Разумеется, я… Хорошо, друг мой. Вы там поделите меж собой серебро и золото. Должно хватить на всех, во всяком случае, люди не будут голодать, пока не обустроятся.

– Разве ты будешь не с нами? – спросил Хрисоф.

Его глаза были темны от горя, а Ксенофонт понял, что это их последняя встреча. Он покачал головой.

– Нет, наверное. Я унаследовал немного земли на Пелопоннесе, недалеко от Спарты. Там есть управляющий, который для меня разводил лошадей. После такого долгого моего отсутствия он наверняка считает там себя хозяином… Нет, Хрисоф, я не останусь. Прощаться я, извини, не умею. До места доберусь сам. Возможно, со временем ты меня там найдешь и принесешь с собой фляжку вина. Я был бы рад.

Хрисоф взял его руку и крепко сжал.

– Вот тебе мое слово, стратег, – рыкнул он. – И моя благодарность. Мы с тобой еще увидимся, обещаю. Тогда и поднимем чашу за все, что у нас тут было. И за отсутствующих друзей.

– Мы это сделали, спартанец, – улыбнулся Ксенофонт сквозь горячие слезы. На этом прощание закончилось. Молча хлопнув Хрисофа по плечу, он налегке стал спускаться по холму в сторону моря.

Заглавие книги Ксенофонта « Анабасис » (в серии « Penguin Classics » издана под названием « Персидский поход ») переводится примерно как «Восхождение». Это история восстания царевича Кира против своего венценосного брата Артаксеркса. В ней повествуется о походе собранного Киром войска, о битве при Кунаксе, которую он проиграл, и об ужасной ситуации, в которой затем оказались греческие наемники, – вдали от дома, окруженные врагами, но настолько боеспособные, что уничтожить их было не так-то легко. События происходили спустя восемьдесят лет после Фермопил и около семидесяти до Александра Македонского.

Персия. В 490 году до н. э. царь Дарий вторгся в Грецию и был разбит при Марафоне. На этом он не успокоился и начал собирать войско для нового вторжения, но умер, и тогда дело отца продолжил его сын Ксеркс, нагрянувший в страну эллинов с суши и с моря. Он был тем самым властителем, против которого в Фермопилах встали спартанцы во главе с царем Леонидом. Персам тогда фактически удалось добраться до Афин и поджечь их, но афинский флот выиграл против них важное морское сражение, тем самым связав Ксерксу руки. Царь бежал домой, оставив воевать со спартанцами своего военачальника Мардония. Сильно уступая в численности, греки тем не менее разгромили врага, а Ксеркс в 465 году до н. э. был убит собственным телохранителем. Царем стал его сын Артаксеркс, которому хватило благоразумия оставить греков в покое и наслаждаться мирным царствованием до самой своей смерти (ок. 424 г. до н. э.).

У Артаксеркса было трое сыновей. На престол взошел старший, но уже через две недели оказался убит средним, а с ним, в свою очередь, расправился младший – Дарий II. У Дария сыновей было двое – Артаксеркс и Кир, с которых и начинается наше повествование.

Греция. Здесь господствовать над «тысячей городов» стала Спарта, одержав победу над Афинами и поставив там властвовать спартанский совет, известный как Тридцать тиранов. Молодой Ксенофонт был афинским аристократом, который спартанцев почитал больше, чем своих земляков-спорщиков, умевших превратить в диспут даже такую будничную тему, как выбор между ужином и посещением театра. Ксенофонт действительно был учеником Сократа, но, в отличие от его более именитого последователя Платона, интересовался не столько эфемерными идеями или мыслями о совершенствовании общества, сколько практическим применением философии. Ксенофонт был одним из тех афинян, кто пытался жить благой жизнью, опираясь на силу воли, хотел знать, как правильно жить. Спартанскую дисциплину и самопожертвование он считал достойными восхищения, а потому извечно разрывался между культурными полюсами двух греческих полисов.

О мерах расстояния. В ту далекую эпоху персы, как правило, использовали слово «парасанг», толкуя эту меру как единицу времени, однако в греческих текстах она ошибочно фигурировала и как мера дистанции. В современной трактовке это звучало бы как «в часе пути». Геродот приравнивал парасанг примерно к тридцати стадиям (5,6–6 км). В древности существовала еще и такая мера, как статмос – тоже довольно расплывчатая, но примерно равная длине дневного перехода, то есть 29–32 километрам. В своем пути на восток Кир, согласно хроникам, вел свое воинство маршем по 35–38 километров в день (около семи часов в дороге, включая остановки). Это темп, эквивалентный темпу римских легионов – неплохая ходимость под палящим зноем. Интересно сравнивать это с расстояниями, отмеченными Ксенофонтом, когда гоплитов сопровождали примкнувшие. Двадцать пять километров в день звучит более реалистично. Понятно, что войску нужно останавливаться у каждого водоема для пополнения запасов воды.

События в Киликии с царицей Эпиаксой – когда она привезла казну отрезанному от царского снабжения Киру, да еще и провела с ним ночь – эпизод прелюбопытный. Жаль, что у нас о нем нет дополнительных сведений, а Ксенофонт, получается, их единственный источник. По его описанию, царевич устроил для Эпиаксы потешный бой, в итоге которого персидская часть войска была обращена эллинами в бегство. Упоминается и более продолжительная встреча в Тарсе, где присутствовал муж Эпиаксы, царь Киликии Сиеннесий (Тарс более примечателен как место, где примерно через столетие родился Савл, ставший потом апостолом Павлом).

Трудность с подробными историческими хрониками состоит в том, что их невозможно вместить в канву романа. Ксенофонт, к примеру, мог тремя строками описать взятие холма; мне же на это потребовалась бы как минимум глава. Ради деталей, которые не вошли в мой роман, стоит прочитать « Анабасис »: труд Ксенофонта откроет многое любому читателю, интересующемуся, как мыслили и действовали древние греки. Это творение заслужило прожить две с лишним тысячи лет. Читая « Сокровенное сказание монголов» [43] Произведение неизвестного монгольского автора середины XIII в., повествующее о создании и раннем периоде существования Монгольской империи; Иггульден написал серию романов об этом времени под общим названием «Чингисхан». , я уяснил: одна фундаментальная книга может оказаться дверью в целый мир.