Конн Иггульден - Сокол Спарты

Имя спартанца, который помог Ксенофонту в поистине судьбоносный момент, я поменял. Он значится как Хирисоф, но мне показалось, Хрисоф благозвучней. Выбор, возможно, и тривиальный, но сознательный. Человеком он был неординарным, судя по тому, что именно он руководил толпой, признавшей над собой лидерство Ксенофонта. Возможно, что общим командованием занимался как раз Хирисоф, но Ксенофонт формулировал ключевые решения. Именно ему принадлежала идея создать квадрат внутри квадрата. Именно он усматривал в нехватке конницы главную тактическую уязвимость. В общем, Ксенофонт был человеком, знавшим и умевшим осуществлять руководство во время кризиса. В результате с убийством греческих военачальников не был уничтожен боевой дух греков. Заслышав весть о гибели Клеарха и тех, кто был с ним, люди избрали себе новых лидеров, а персам перестали доверять окончательно.

История о том, как Ксенофонт взбежал со своими людьми на гору, чтобы избежать засады, взята из первоисточника. В то время как стратег призывал воинов героическими словами, некто по имени Сотерид сказал: «Мы не в одинаковых условиях, Ксенофонт, ведь ты скачешь на коне, а мне очень тяжело нести свой щит» [45] Пер. М. И. Максимовой. . Тогда Ксенофонт в ярости выхватил щит у него и побежал с ним, а воины забросали отступника камнями [46] Слова Иггульдена создают ощущение, что Сотерида могли забить насмерть, но в «Анабасисе» воины лишь вынудили его взять свой щит у Ксенофонта и идти в гору со всеми (Ксенофонт же ехал на лошади до того места, где животное уже не прошло бы). .

От персидских преследователей измотанные боями греки избавились лишь тогда, когда вошли в горы кардухов. История об огромном персидском войске, якобы пропавшем в тех горах без следа, исходит от самого Ксенофонта, но проверить это теперь уже не представляется возможным. В истории это вообще первое упоминание о тамошних племенах. Вполне вероятно, что кардухи являются предками современных курдов северного Ирака, Ирана и Сирии. Ксенофонт живописует уклад их деревень, животноводства и земледелия, а также суровые нравы воинственных горцев, хозяйничавших в тех местах. Переход через горы занял семь долгих дней. Ксенофонт повествует об упорных боях за каждый кряж и перевал, а также о том, с какой стойкостью и смекалкой греки преодолевали эти препятствия.

Бой за речную переправу стал преддверием мучительного зимнего странствия через западную Армению. Грекам пришлось пережить и затяжные вьюги, и обморожения конечностей, и снежную слепоту. Люди гибли каждую ночь и шли на последнем издыхании, одолеваемые не врагом, а куда более жестоким, вездесущим и неотступным холодом, до этого им неведомым. Совет Ксенофонта бороться со снежной слепотой, держа перед глазами что-нибудь черное, просто гениален. Ксенофонт описывает воинов, которые садились в снег и не желали двигаться дальше, и их оставляли умирать. Некоторые просили, чтобы их убили. Только угроза идущей сзади вражеской силы побуждала их к действию.

В день им приходилось преодолевать по двадцать пять километров, а всего их оказалось более трехсот. И вот тут следует едва ли не самая знаменитая сцена во всем творении Ксенофонта: посланные вперед разведчики вдруг видят морское побережье, вдоль которого, насколько им известно, расположены греческие поселения. И эти люди исступленно кричат: «Тхалатта! Тхалатта!» («Море! Море!»). В этом слове ударение стоит на первом слоге. Хотя Ксенофонт записал его по-афински – «тхалатта», – я предпочел поставить другой, более известный диалектный вариант: «Таласса» [47] Именно в этой форме фраза стала крылатой в мировой литературе. . Греки плясали и обнимали друг друга со слезами на глазах. Им наконец открылась дорога домой.

В хронике Ксенофонта путешествие здесь не заканчивается, а продолжается по землям причерноморского племени макронов, где эллины сталкиваются с местными воинами. После этого они доходят до Трапезунда – греческого города, где с месяц отдыхают и устраивают состязания по борьбе, кулачному бою и бегу на короткую и длинную дистанции.

В Трапезунде греки сели на боевые корабли и занялись пиратским промыслом, рассчитывая покинуть побережье с максимальной добычей. Доля Ксенофонта позволила ему купить имение на дороге из Спарты в Олимпию [48] Т. е. с юго-востока Пелопоннеса на северо-запад. , где он и написал бо́льшую часть этой истории.

То, что было после встречи греков с морем, я намеренно опустил, так как повествование пошло бы по нисходящей. Однако идею Ксенофонта об основании города оставил – как и тот факт, что после всего совместно пережитого греки отклонили его предложение. Вполне правдивое завершение такого необычайного события – героического исхода десяти тысяч эллинов из Персии.

Административная единица державы Ахеменидов, династии, к которой принадлежали названные здесь персидские шахиншахи («цари царей»); глава сатрапии – сатрап.

См. раздел «Историческая справка». В дальнейшем комментарии к тексту романа посвящены тем вещам, которые не осветил там автор.

Злые духи в персидской и в ряде других мифологий.

Тяжелые пешие воины, основа греческого пехотного строя – фаланги.

Река в Спарте, главном поселении полиса Лакедемон.

Основное в Древней Греции название полиса, сегодня более известного как Спарта.

Государственный публичный дом.

Пехотное подразделение, у спартанцев количеством 512 человек.

Предводитель лохоса.

Элитная часть персидского войска.

Ежегодно избираемая коллегия высших чиновников Спарты.

Историческая область на востоке Балкан, там, где они через Мраморное море смыкаются с Малой Азией.

Короткий меч у иранских народностей.

Совет Тридцати, или Тридцать тиранов (404–403 гг. до н. э.) – группа высших руководителей Афин, поставленных там оккупационным режимом спартанцев после победы Лакедемона в Пелопоннесской войне (431–404 гг. до н. э.).

Птериг, птеруг – часть одежды эллинского воина, юбка из полос кожи (а также аналогично выполненные наплечники).

Собрание граждан полиса, а также рыночная площадь, где такие собрания проводились.

То же, что «лучник».

Жители Лакедемона, не являвшиеся его полноправными гражданами.