Конн Иггульден - Сокол Спарты

– Мчись со всех ног, – повелел он гонцу. – И передай мой приказ. Архонту Клеарху стремительно наступать всем правым крылом – от реки, поперек нашего расположения, пока враг еще не упорядочился. Метить в центр царских рядов, туда, где штандарты с орлом, то есть слева от того места, где нахожусь я. Повтори.

Гонец безошибочно, хотя и с выпученными глазами, повторил сказанное на персидском. А затем, наспех поклонившись, рванул с места бегом, роняя с кожи бисеринки пота.

С мрачным очарованием Кир взирал, как смещаются, становясь ближе, бессчетные воинские ряды брата – все равно что путник, завороженно наблюдающий за горной лавиной, которая вскоре может поглотить его самого, а он стоит, будто прирос к месту.

Клеарх взглядом следил, как к нему во весь дух летит посланный гонец. Правое крыло молчаливо выжидало, когда неприятель придвинется на расстояние, пригодное для дротиков и камня. Настрой был не мрачноватым, хотя сомнения в своих силах эллинские наемники не чувствовали. Мерку персидским солдатам они знали по тем, кого сами подтягивали до своего уровня. Перспектива сразиться с ними на поле брани излишнего беспокойства не вызывала. Тем не менее одно лишь число вражеского войска подавляло смех и разговоры. Навстречу словно катился безудержный прилив, заставляя относиться к себе с должной серьезностью.

– У меня… приказ… от царевича, – выдохнул запыхавшийся от бега гонец.

– Что-то рано выдохся, юноша, – попрекнул Клеарх. – Тебе еще сегодня весь день бегать.

– Прошу прощения, архонт, – выпалил тот. – Царевич велит наступать всеми вверенными тебе силами на вражеский центр, вон туда.

Он указал рукой, но Клеарх не озаботился даже взглянуть. Невдалеке находился Проксен, чрезвычайно довольный тем, что сидит на коне, а не топчется в пешем строю. Клеарх жестом приказал гонцу умолкнуть, дожидаясь Проксена, который, подъехав, вопросительно поднял брови.

– Царевич Кир ждет от нас броска впереди своих персов, чтобы мы атаковали царскую гвардию по центру. По всей видимости, это слева от нас. Хотя так далеко, что я отсюда даже не различаю.

– Оставить реку? – незамедлительно спросил Проксен. – Это… весьма опрометчивый шаг. – С прищуром прикинув расстояние, он покачал головой. – Неприятель, вполне вероятно, предпримет что-нибудь подобное. Удар с фланга или обход. Не знаю, смогу ли я хотя бы сдвинуть моих людей с места прежде вражеского натиска.

В присутствии солдат и гонца, ждущего повторной отправки, военачальники безмолвно воззрились друг на друга. Приказ был подобен отчаянному бросанию костей, чреватому всеобщей гибелью – или же мгновенным верным ударом, способным принести победу еще до начала битвы.

Проксен определенно был настроен неохотно, но по распоряжению Клеарха стал бы его выполнять. Остальные эллины тоже могли иметь собственное мнение, но дисциплина была для них стержнем и основой всего. Они понимали, что военачальник или царевич порою вынуждены посылать людей на смерть для удержания какого-нибудь холма или ровности строя. Их же задача – следовать приказам и обходиться врагу дорогой ценой, внося свою лепту в победу. На это необходимо было доверие, а еще вера в тех, кто их ведет. Более того, требовалось, чтобы люди, отдавая себе отчет, что их начальники могут ошибаться, а то и просто посылать их на смерть по своему заблуждению или прихоти, тем не менее шли на эту жертву.

И все же некоторое время Клеарх молчал. Было видно, как в попытке углядеть, что происходит, в их сторону изгибается фессалиец Менон, но это заставило Клеарха определиться с решением еще быстрее. Этот болтун, помнится, высказал ряд глупостей о Спарте с ее единственным театром и речушкой в засушливой долине. Не будь они союзниками, Клеарх за такие словеса призвал бы его к ответу. Может, оно еще и получится, если этот словоблуд уцелеет в битве. Менона он поставил на самую левую оконечность эллинского крыла в знак своего нерасположения, хотя этот колючий острослов то ли делал вид, что не понимал, то ли не придавал этому значения.

– Возвращайся к царевичу Киру, – указал Клеарх гонцу. – Скажи ему, что мы выступим согласно его приказанию.

Гонец поклонился и помчался выполнять распоряжение. Проксен отвернулся от того места, с которого оглядывал неприятельские ряды. Его глаза вновь с тяжелой пытливостью уставились на Клеарха.

– Если двинуться поперек поля, друг мой, нас неминуемо окружат. Войско царя слева нас перекроет. А если взять вправо, они сведут крылья флангов, и тогда… Тогда конец.

– Да, – кивнул Клеарх непреклонно. – Прежде чем прорваться в центр, мы должны будем смять крыло, что спереди. А сделав это быстро, мы сумеем пробиться и к их царю. Я не дам царевичу Киру повода упрекнуть нас в ослушании, но для начала мы должны пронзить их всех подобно ножу.

Проксен звучно хмыкнул.

– Ты мне нравишься, спартанец.

– До этого мне дела нет, – буркнул Клеарх не то шутливым, не то ворчливым тоном, отчего улыбка Проксена поблекла. – Возвращайся к своим людям. Скажи им, чтобы готовились.

Клеарх перевел взгляд на двух своих трубачей с длинными посеребренными рогами.

– Трубите наступление, – сухо скомандовал он.

Проверив, гладко ли ходит в ножнах меч и удобно ль подвешен к пояснице копис, на левой руке он поднял свой увесистый, верный старый щит. Во властно протянутую правую ему подали копье. Подбросив его в ладони, Клеарх ощерился улыбкой, наводящей ужас.

Грозно и сипло загудели рога. Спартанцы дружно тронулись с места, задавая темп всему эллинскому крылу, в одиночку выходящему против персидского войска. Река оставалась по правую руку; в стремительном ходе развевались складки красных плащей. На расстоянии взгляду раскрывалась подвижная мозаика из лучников и всадников в белых накидках. Впереди войска выстраивались в ряд колесницы, которых, увязая в мягком песке, волокли упряжные лошади. Примерно на уровне пояса их колеса были снабжены лезвиями кос – грозное оружие, если мчаться по твердой земле. Этой частью персидского войска заправлял новоиспеченный старейшина Тиссаферн, в снежно-белом халате восседающий на серой кобылице.

Видя, как эллины пришли в движение, Кир мысленно горячо их благословил. Вот они отделились от остальных шеренг, начали ходко продвигаться, и… Царевич стиснул зубы: они никак не отклонялись от выбранного ими пути. Позиции Артаксеркса были все еще далеко слева, но греки упорно шагали вперед, как будто Клеарх не понял его приказания. Царевич нервно елозил ладонью по древку копья, а конь под ним, чуя встревоженность хозяина, с фырканьем рыл копытом песок.

Справа под лучами раннего солнца огненно-переливчатым блеском вспыхнули воды реки. Понятно: Клеарх пытается не допустить, чтобы вокруг него кольцом сомкнулась бесчисленно превосходящая рать неприятеля – но ведь он, Кир, наследник трона. И со смертью брата он в мгновение становится командующим всем совокупным полем брани.