Маргарет Грэм - Война. Истерли Холл [litres]

Эви вспомнила женщину, которая когда-то выступала за право голоса только для состоятельных женщин, а не за общую эмансипацию, женщину, которая подожгла конюшни Истерли Холла, когда там находились лошади, женщину, которая пережила слишком много принудительных кормлений в тюрьме и от которой отвернулась собственная семья, но не Истерли Холл. Иногда война меняет людей к лучшему.

Эви бросила улыбку в сторону миссис Мур.

– Моя начальница все еще получает оклад, и мы его делим. Этого достаточно, и это то, чего она хочет. Но спасибо.

Пациентов в колясках отвезли к задней стороне дома и спустили по лестнице. Несмотря на то что они были парализованы или без ног, они все-таки могли вместе хлопать в ладоши или, если у кого-то была всего одна рука, то стучать по ручкам своих кресел. Доступность передвижения была постоянной проблемой, и Эви часто думала, хватит ли места для какой-нибудь рампы для установки на крыльце, чтобы те пациенты, которые живут на первом этаже, могли самостоятельно выезжать на улицу? Или проще было бы организовать проезд через парадные двери? Хватит ли места для рампы на лестнице, ведущей со двора на кухню? Нужны ли они им на кухне? Она тихо рассмеялась. Обо всем этом надо было подумать, и она поговорит с Томом Уилсоном и папой.

Через полчаса сестры на празднике поменялись с теми, что были на смене, включая Матрону, которая таскала за собой юного Кева, оттесняя его от более молодых медсестер, но потом присоединилась к миссис Грин и мистеру Харви, которые распивали херес и следили за «Мистером Манеры», как и предупреждали заранее молодой персонал.

Пока Эви руководила уборкой, в 11 часов вечера мистер Харви сделал свой последний обход, проверив все окна и заперев все внешние двери, не считая дверь в главный зал. Ключи раскладывались в нескольких местах на случай пожара, хотя огромные двойные двери оставались незапертыми все время, а дежурный всегда оставался на посту, потому что «Скорая помощь» могла прибыть в любой момент.

Эви наблюдала за мистером Харви, любуясь его твердой походкой, прямой спиной, безупречно чистыми костюмом и рубашкой, отполированными ботинками, невозмутимым поведением, в тот момент, когда он проверял слуховое окно в овощном хранилище. Небо могло упасть, и он удержал бы его на своих плечах. В этот момент, когда она уже накидывала свое пальто, чтобы ускользнуть домой, в коридоре прогремел звонок телефона, расположенный прямо под звонками для комнат. Это был единственный звук, который сумел нарушить его спокойствие. Она видела, как он берет себя в руки и идет навстречу врагу, не позволив ему перестать трезвонить. Телефон был прикреплен к стене. Мистер Харви взял трубку с рычажка двумя пальцами, как будто она могла взорваться.

– Истерли Холл, – произнес он в рупор таким заупокойным голосом, будто говорил с кафедры.

Он слушал, и его плечи опускались все ниже и ниже. Эви встала в кухонных дверях. Она слышала из трубки только треск, но уже поняла, что это был Ублюдок Брамптон, и он кричал.

Мистер Харви положил трубку на место и вздохнул, будучи, очевидно, в неведении, что за ним наблюдают. «Подонок», – пробормотал он. Эви отступила, прошмыгнув за столешницу. Она никогда не видела дворецкого таким обеспокоенным. Она стукнула кастрюлей о раковину.

– Кто здесь? – раздался голос мистера Харви.

Она суетливо выбежала с кухни.

– Уже заканчиваю, мистер Харви, а потом сразу домой. Подумывала о том, чтобы воспользоваться своей старой комнатой, но лучше не искушать судьбу, как вы сказали на днях. Мы не хотим никаких неожиданных проверок от доктора Нэрнса.

Он улыбнулся с отсутствующим видом.

– Эви, завтра после обеда приезжает лорд Брамптон. Это будет короткий визит, по случаю новостей от леди Вероники по поводу мистера Оберона, а также он упомянул о каких-то изменениях в Истерли Холле. Я думаю, вероятно, это будет касаться бюджета, и смеем ли мы надеяться на хорошие новости? Я полагаю, что шахты он также посетит. – Создавалось такое впечатление, что он размышлял вслух.

Эви ответила:

– Мне показалось, что его голос звучал… Ну, громко.

Мистер Харви приподнял брови.

– Ах, вы слышали все с кухни, да, юная леди? Ну, позвольте мне просто сказать, что даже новость о том, что его сын жив, не сильно улучшит его настроение по сравнению с прошлой неделей, когда его сталелитейщики устроили забастовку из-за того, что он решил платить бывшим военнопленным сниженный оклад. Вы слышали, что такой же шаг он собирается предпринять и здесь, на шахтах, если он вообще будет нанимать таких людей? Вас, Эви, не должно быть здесь к полудню. Вы знаете о его привычке делать сюрпризы, и я полагаю, что их разговор с доктором Нэрнсом будет скорее длинным, нежели коротким. Предполагается, что здесь только одна повариха. Энни должна также раствориться в воздухе.

Эви приехала в свое обычное время – 5:30 утра – в надежде, что скоро снова сможет работать в штате, потому что, несмотря на то что постоянные велосипедные прогулки сослужили добрую службу ее фигуре, они занимали слишком много времени, которое с большей пользой можно было потратить в Истерли Холле. Она не пользовалась едущими в поместье повозками и фургонами, потому что тогда бы она вовлекла других в свой акт неповиновения, как называла это Матрона, целуя ее в щеку в знак благодарности. И именно миссис Мур обходила палаты каждое утро, разговаривая с новыми пациентами или с теми, кому требовалось срочно поесть, пока она оставалась прятаться под лестницей. Пациенты, тем не менее, слали мистеру Нэрнсу сообщения с требованиями вернуть Эви и Энни, приводя его в ярость.

Завтрак прошел в обычной суматохе, а за ним последовала утренняя встреча за кухонным столом. Капитан Ричард объявил, что со стороны доктора Нэрнса по-прежнему не последовало никаких новых решений по поводу кухонного персонала, а также что доктор составил еще один документ, который содержал список тех, кто также должен быть уволен. Он зачитал его, и Эви отметила для себя имена. На этот раз под прицелом оказались садовники, а главной целью был старый Стэн, возглавлявший список. Эви наблюдала за всем этим издалека. Как, черт возьми, он смеет?! Сотый раз она спрашивала себя, каким образом они могут все это остановить.

Как будто прочтя ее мысли, капитан Ричард напомнил им, что ему предстоит еще одна поездка в Дурхэм для повторной встречи с сэром Энтони Траверсом, состоявшим сейчас в переговорах с двумя другими лицами, которые могли бы быть заинтересованы в том, чтобы покрыть дефицит, образовавшийся после отказа лорда Брамптона платить девять пенсов за пациента в день и даже вложиться сверх этой суммы. Более того, они были заинтересованы в программе трудоустройства бывших пациентов.