Борис Бартфельд - Возвращение на Голгофу

Так что теперь левая рука капитана висела на перевязи, и он толком не мог даже закурить, что его страшно злило.

Наконец все связисты были на месте.

— Так, бойцы, это касается связистов всех батарей. Слушайте сюда. Даю вам час. И если к этому времени у меня не будет стабильной связи между штабом и позициями каждой батареи, вы со своими станциями будете бежать впереди пехоты. Понятно? Не на машинах разъезжать, а бежать, обливаясь потом. Пощады не будет никому. Сейчас надо растянуть проводную связь, и через час каждый из вас должен связаться с батарейных позиций со штабом полка и доложить мне о полной готовности. И потом каждый час выходить на связь и докладывать обстановку. Всем проверить рабочее и резервное питание. Если кто-то провалит готовность, голову снесу, не сомневайтесь.

Никто из связистов особо и не сомневался, тем более что знали про разнос, который устроил командир полка капитану. Но и не испугались, хотя капитан Колбаса устраивал разносы похлеще, чем полковник. Ну а что связисты, они ко всему приучены. Как бездомные псы, шарят они вдоль протянутых линий связи, ищут порывы да связь восстанавливают. И подстреливают их чаще, и клянут их громче, и забывают их всегда, как только дело доходит до снабжения да листов наградных.

Добиться устойчивой связи в условиях постоянной дислокации не такая уж и сложная задача. Вот на марше, в движении, когда не знаешь, кто и где находится, тут уже нужно мастерство. Выцыганив у приятелей, штабных связистов, запасные батареи для радиостанции, Ефим отправился на окраину посёлка. Дорога, уложенная плотно подогнанным полевым камнем, шла мимо холма, на котором в окружении дубов стояла оштукатуренная церковь с красной остроконечной черепичной крышей. В западной части церкви была высокая башня, видимо колокольня. Церковь возвышалась над посёлком, совсем не похожая на те, которые Ефим видел в России, на Украине. Да и в Белоруссии с Литвой храмы были другие. Эта же была и строже и проще. Вместе с тем от неё веяло какой-то особенной первозданностью. Рядом с церковью, на соседнем холме, стоял одноэтажный поповский дом. Двери были распахнуты, и солдаты вытаскивали из дома хозяйскую мебель, чтобы удобнее устроиться на новом месте.

«Жаль, что этот дом никто не занял, разграбят его ребята, сожгут», — с сожалением подумал Ефим. Тут же его обогнал «Виллис» начальника связи полка. Машина свернула к дому и въехала на холм, прямо к входу в дом. Офицеры-связисты начали кричать на солдат, требуя занести мебель обратно. Видать, Батя отдал дом попа под расположение связистов. Ну, вот и хорошо, дом целее будет. А если здесь на холме поставить радиостанцию, то и связь поддерживать будет проще. Но не тут-то было. Из дома, отчаянно жестикулируя и смачно матерясь, как это умеют только шофёры и механики, выскочил лейтенант-механик и, не обращая внимания на капитана с перевязанной рукой, стеной пошёл на лейтенантов, а солдаты как ни в чём не бывало продолжали выносить мебель. Но не на того лейтенант нарвался. Связисты начали вырывать стулья из рук солдат, механик решительно отталкивал офицеров. Началась свалка, одного из связистов повалили на землю, но пистолеты никто вытащить не решился. Все были ещё трезвые и знали границы допустимого. Численное преимущество было на стороне противников, травмированный капитан Колбаса в расчёт не принимался, только раздавал пендели механикам да смачно матерился. Ефим, видя это, побежал к дому, на ходу освобождаясь от радиостанции. Вцепился в одного из солдат, опрокинул его на землю, стараясь держаться от офицеров на удалении. Преимущество перешло на сторону связистов, и возня постепенно затихла.

Техник со своими шофёрами покидал поле боя, проклиная на чём свет стоит все связистское племя. Вслед ему зычно хохотал капитан Колбаса.

— Вовремя ты появился, сержант. — Колбаса одобрительно похлопал Ефима по плечу. — Давайте-ка быстро заносите всё обратно. Я останусь здесь, а вы, товарищи лейтенанты, дуйте за личным составом. Размещаемся здесь, технику ставим на дворе.

Слегка помятые, но довольные лейтенанты забрались в «Виллис» и помчались в штаб полка. Ефим принялся не спеша затаскивать стулья в дом. Комнаты в доме были светлые и чистые, служивые ещё не успели натаскать грязи. Мебель была грубоватая, прочная, в каждой комнате в углу стояла кафельная печка. За дверью возле книжных полок лежала стопка книг, завёрнутая в плотную бумагу. Как будто хозяева должны были забрать их с собой, да не сумели, рук не хватило.

Тем временем к дому подвезли полковых связистов. Теперь Ефим мог отправляться дальше, к позициям второй батареи. Путь недальний, через час он уже был на месте. Позиции для батареи готовились на склоне холма. Обустраивались площадки для пушек и хранения боезапаса. Отрывались окопы и щели для солдат. В стороне от орудий готовился КП — командный пункт батареи. Работа предстояла большая, но ребята копали не спеша, ровным темпом, как уже привыкли за многие месяцы войны. Недаром батарейцы шутили: стрельбы — ерунда, главное — окопаться.

Колька со своей тягловой силой притащил первую пушку и тут же отправился за второй. Иосиф, стоя в окопчике, уже отрытом по пояс метрах в пятнадцати позади орудия, махнул Ефиму рукой, подозвал к себе. Копать предстояло ещё долго, до вечера не управиться, а обустраивать и укреплять стенки окопа — это уже на завтра. Иосиф вылез из окопа, закурил.

— Ну, что? Хочешь покопать прусской землицы? Держи лопату!

Ефим спрыгнул в окоп, там было сухо. Хорошо, что позиции на взгорке, в низине под ногами уже хлюпала бы грязь. И копалось пока хорошо, земля бралась ровными пластами, но уже начинала липнуть к лопате, значит, дальше пойдет тяжёлая глина. Главное, чтобы не было воды и камней, ну а глина — дело привычное.

— Иосиф, окопчик-то узковат будет, не развернуться, — подначил товарища Ефим.

— Если тебе узковат, так сними еще сантиметров по тридцать со всех сторон. А по мне так на пару дней и такой щели хватит. Потом, глядишь, и в новом месте копать будем. Перекопаем, мать её так, всю Восточную Пруссию. Ладно, вылезай, давай руку.

Ефим, ухватившись за руку товарища, легко выскочил из окопа.

— Позиция-то хорошая, да вот деревья рядом. Помнишь, Иосиф, когда мы в Белоруссии стояли, зимой ещё. Батарейные позиции в лесу, среди деревьев, разместили, вроде маскировка. А как под артналёт попали, так посекло ребят осколками. Помнишь?

— Такое разве забудешь?

События того зимнего дня навсегда засели в памяти Иосифа. Позицию их батареи обстреливали минами, которые начали рваться вверху, попадая в стволы и крупные ветки деревьев. И тысячи осколков сверху косили солдат у орудий и в окопах. Спасали только узкие щели, где солдаты, вжавшись в самое дно, лежали до конца обстрела. А лошади, беспомощные лошади, гибли. Из всех батарейных лошадей уцелела только Майка. Каким-то неведомым способом Колька затащил лошадь в окоп и заставил там лечь. Тем и сберег. Половину батареи тогда выбило. Иосифа передернуло от тяжёлых воспоминаний.