Валерий Золотухин - Болезнь… (Дневники)

Купил Ащеулов кофе за 7000 р., принес сахару и банку малинового варенья. Каравай из Б. Истока, что преподнесли как хлеб-соль, я привез с собой, и теперь это – моя еда. Заказал я Витьке масло и сыр. Чего-нибудь достанет. У него в семье трагедия, как он говорит, с Ленкой. Ленку выгнал муж… расписались они до срока, не было 18 лет. Дождались совершеннолетия… и выгнали. Витька говорит, из-за того, что 300000 не додал на свадьбу. Сват какой-то коммерсант, Витьку не пустили ни в церковь, ни на свадьбу. А теперь зять порвал венчальные документы и пригрозил, что на суде она будет во всём виновата. «Кого-то там вовремя не постирала, кого-то там мать не так или не туда поцеловала… как ее надо целовать… Без нее, без Ленки, еще раньше. Сам все вещи Ленкины… трусики, чулки-платки… даже и не наше попало… а до свадьбы сват говорил – пошлем молодых в свадебное путешествие на Мальту… шизоиды. А мне милиция говорит, ты ему пригрози, мы ему марихуану перекроем, мы знаем, по каким каналам к нему трава течет. Ну, думаю, связываться… мафию подговорит, убьет или зарежет где-нибудь. А мать у зятя экстрасенс… она из Ленки всё биополе вытянула, покорно заставила слушать и делать всё, что они ей говорят и пр., всё биополе сопротивляемости ее разрушили. Опозорили, слов нет. И что делать, где искать защиту – не знаешь… куда податься. Девчонка так переживает… и пр.» Вот такие пироги у Витьки, не приведи Господь!!

Если не пытаться взять Бога за бороду, то скромная у меня задача должна составиться на эти две недели в Белокурихе. Во-первых, сохранить и восстановить голос на все 100 %. Во-вторых, убраться до 65 кг. В третьих, всё-таки попытаться найти, заинтересовать какого-нибудь «Карпова» строительством храма. Быть может, найти какой-нибудь банк, пока здесь глава администрации Тищенко… под 10 соток земли или… черт его знает, как это делается?! Что делать?! Как сдвинуть строительство с мертвой точки?! Господи! Услышь меня, помоги нам… помоги моему селу поднять храм. «Миром поднимется храм». Смеются миряне надо мной, потому что мир – нищий и неверующий.

«Концерт-разминка» – в зале 40 человек. Но настроение было хорошее и голос звучал, слава Богу. Нина, Света, Марина. Я большую прогулку совершил, хотел застать Тищенко. Наутро кашу заварил. Опять жалею, что мало геркулеса взял. Теперь спать. Что Ащеулов мне готовит, какой расчет?!

Теперь спать, спать, спать. Господи! Спаси и сохрани. Какую-то телевизионную даму завтра Николай привезти хочет. Быть может, она мне поможет выйти на Карпова какого-нибудь. «Карпов» – имя нарицательное. Спонсор. Как скучно мне и одиноко. Но глупостей не позволяй, B.C. Что же я газету-то «Ударник труда» с сообщением о моем выступлении и миллионе – не взял?! Вот ведь, всё спешка, спешка, спешка.

15 июля 1994

Пятница. Молитва, зарядка, душ.

Моя задача-минимум – уехать из Белокурихи с миллионом, максимум – с двумя. Когда я сдуру назвал Ащеулову цифру 100000 за концерт, он тут же выпалил: больше, гораздо больше, 200000 да еще книги и т. д. Я уехал почти неделю из дому назад и еще не разменял те 100000, которые я с собой взял. До конца мне не ясно – отправит ли меня Барнаул в Москву или нет. Думаю, что надо лететь числа 27-го, чтобы 28 – 29 оставить на раскрутку Калининграда и пр. Время приближается к 9 часам, и надо доставать кашу. Убогая жизнь? Нет, нормальная. С балкона моего странного номера 37/75 видны мои любимые сопки… под балконом, до него дотягиваются, – ёлки… и черёмуха справа.

Должен прибежать скоро Ащеулов и принести капусту с маслом. Если бы община и общественное мнение в лице подвыпивших мужиков с таким же рвением и энергией, с каким они следили за батюшкой, охраняя и блюдя его святость и нравственность, если бы эта энергия, или хотя бы часть ее, пошла на надоедание, напоминание, будоражение местного и дальнего начальства (обратите-де внимание на нестроящуюся церковь, помогите), если бы село и община постоянно, ежедневно били в имеющиеся и неимеющиеся колокола, заседали денно и нощно, где достать лес-кирпич, если бы община устроила демонстрацию около, допустим, строящегося Сбербанка, – 10-я машина кирпича на территорию храма, я бы больше верил в прихожан. А следить друг за другом: кто какой дом, гараж, крылечко построил, – нужно, конечно, в деревне без этого скучно, но возможно.

Сижу я и торгую книжками на улице, перед палаткой Ащеулова В.И. – «Иди, отец, унижайся». Нет, свой труд продаю, хотя солнце печет и народ мимо идет и в мою сторону не смотрит. Эти ручки не пишут.

Вечер. Ночь. Открытый балкон, шумит вода. Благодарю Тебя, Господи! Я сегодня очень доволен тем, что делал и как делал. С первых звуков понял я, что мой голос ко мне возвратился, и стало мне легко и счастливо на душе. И понеслась душа в рай. Не дозвонился сегодня я ни до одной столицы мира.

Выхожу от Ащеулова, Володя, брат, идет. Недолго они с Артемом в номере задержались, передохнули и в свой Кузбасс. Где-то едут они сейчас, сохрани их, Господи! Дай легкого пути им и этого переезда.

Много продал Ащеулов книг, много сделал фотографий… много денег он заработал… ну и дай Бог!

16 июля 1994

Суббота. Молитва, зарядка, душ, каша.

Засела в голову мысль – украдут деньги в Москве. Как сообщить или экстрасенсорно передать… чтоб зарыла пакет под паркет. Как узнать, не пьет ли и привезен ли Сережа с дачи?! На ходу ли «Москвич», и как Панин?! И почему молчит соседнее государство?! А в общем-то, еще недели нет, как я из Москвы, а кажется, уже вечность. Но надо набраться терпения. Ведь утро – 7.00 – великолепное. Восход из-за сопок… тишина и мечта, что из-за елок на дорожку выйдет она… любимая.

Да, он как бы верно говорит, о. Борис, и против его слов сказать что-либо невозможно, да – оно так – вера дома и в церкви… и это – проще всего – да, так, но это дело – удел… не всякого… и это вовсе не означает, что мы должны прекратить усилия и не разжигать угаснувший энтузиазм в строительстве храма. Мне кажется, одно другого не только не отрицает, – одно другому сопутствует и умножает. А иначе – как?! Погасить и без того на ладан дышащий энтузиазм и желание построить храм и услышать звон колоколов – несложно, объявив всем, что нет денег, нет средств, и пусть это доделывает после нашей смерти тот, у кого деньги эти будут. Это – искушение, это – испытание. И если мы отступим, спятим, сдадимся, – то вот она наша вера-то и окажется мало прочной.

И статья о. Бориса – всё правильно. Но практических выводов нет вовсе. Дел – мало и нет совсем.

Но вера без дел мертва - вот эти слова из большой статьи о. Бориса мне больше всего по душе. Мне кажется, полезнее было бы для истинной веры и для строительства лишний раз напомнить селянам, что как много, в общем-то, сделано… фундамент поставлен… и есть опасность захоронить его – разведя руками… да, нет средств… и давайте будем молиться по домам… про храм забудем до лучших времен… нет… нет и нет.