Валерий Золотухин - Болезнь… (Дневники)

Пришла телеграмма из Барнаула – паспортные данные, число вылета. Что скажет им сегодня Ащеу-лов, какую назовет дату? Сегодня в «Сибири» будем для 40 человек с детьми трудиться.

11.30. т. е. 23.30. Ну что… минимум я заработал. Светлана из К-ска подарила изумительные карты ТАРО. Концерт в «Сибири» прошел легко и звонко. Теперь мы будем спать, съев огурец моченый.

22 июля 1994

Пятница. Молитва, зарядка, кофе, каша, пышка, смородишное варенье вместо сахара.

Опять пасмурно. Это мешает прогулкам, а значит – торговле. Что мне тренькать на чтениях. Отделаться тем, что зачитать телеграмму, да спеть пару песен. Пушкин выручит. «Дорожные жалобы» да Окуд жава?! А что в Смоленском? На Соболевских чтениях. Я его и не читал-то толком. Лететь домой надо и пробовать на Десне «21 км – покаяние».

На Алтае

А так… чтение материалов о Распутине еще как-то заполняет паузы в моей клоунской деятельности, нерегулярные массажи, наблюдение из-за решетки за танцующей публикой… и усталый тащишься домой на самосъедение-самокопание и горькие воспоминания.

Ащеулов обещал прийти в 9, сейчас полдесятого, он, я думаю, звонит в Барнаул по поводу билета.

– Я бы не посылала письмо Песоцкому в таком виде. Это только обозлит его, и вы ничего не добьетесь. Я бы начала так…

– Это вы бы начали, а я так всё равно не начну.

– Надо быть дипломатом.

– Надо… но это делает каждый по-своему. Если он был нач. Госплана, а сейчас возглавляет такую контору, значит, у него есть голова на плечах и он без моей дипломатии поймет, что можно из этого извлечь и куда повернуть дело. А не поймет, не дочитает до конца… ну что ж… как говорит, вернее отговаривается наш батюшка, не получил я Божьего благословения разговаривать с Песоцким и просить у него деньги на храм. Не у него, у банка… суть вещи разные, хотя и очень связанные. По смотрим. Зачем мы будем думать за банкира.

В голову лезет всякая чушь. Что на Рижском? Быть может, что-то опять с Малышевским?! Господи! Спаси и сохрани.

Две женщины сегодня, сильного поля, повторили несколько раз – храм вы построите… независимо одна от другой. Так и звучит у меня в ушах, особенно голос первой, в белом, что про Рериха мне втолковывала. «А храм вы построите». И я уверился.

23 июля 1994

Суббота. Молитва, зарядка, кофе, душ.

Неожиданно, поздно, в дождь нагрянули Вовка с Артемом. А за несколько часов принесли телеграмму: «Валера папа умер лечу туда если сможешь позвони завтра целую» . Вот тебе и предчувствия. Только утром записал, что такое может быть… и наконец, дозвонились… но всё еще было в порядке – езжу и днем, и ночью, осваиваю машину. Завтра похороны.

В Б. Истоке с Хвостенко заезжали мы к Новичихиным за штанами. Дома Надя за швейной машинкой. Гармонь Бочаровская. Взял гармонь, развернул меха, Надька на крылечке в пляс пошла, камера снимает. Потом мы с ней сидели на крылечке, пели «Мороз» и «Степь». Легкая на песню, на веселье, не жмется перед камерой. Не зря Гр. Распутин ставил в пример немецкие колонии и советовал русским мужикам брать в жены немок. Это значит – в доме будет порядок, уход, чистота и полная чаша. Светик.

Сейчас Вовка с Артемом поехали в Б. Исток. Время 10 алтайского. Собираемся к 12.00 в Смоленское… к Соболеву и пр.

Витька вчера под дверью мяукал, я не открыл ему, к вечеру они с сапожником набираются, с Аркадием, «Инспектор Катания».

Прострация. Ожидание. Нет гонцов из Бийска.

24 июля 1994

Воскресенье. Вечер. Вернулся из Сросток.

Очки свои я зарабатываю – что сделано для храма?

1) В 8 утра сегодня встречался я с владыкой Ермогеном. Свидание было короткое, но весьма удовлет ворительное для меня. Ермоген обещал поговорить с отцом Борисом и расшевелить его. Заинтересовался 50-ю миллионами. «Когда мне будут 50 миллионов… не мне… на храм». – «В течение 3-х недель обещано мне было». – «Да, и служба, построение храма в душах, и чтоб можно было где лоб преклонить – это должно идти параллельно. Он привык выписывать справки на тот свет… привык к науке… к практической деятельности… но, если вспомнить, святые отцы и Соловки… и Кижи… и Лавру строили сами, с топором… гвоздем и т. д. Авы можете спросить… Вы даете деньги».

2) Накоротке, но весьма, по-моему, тоже полезный был разговор с главой Алтайской администрации Коршуновым Львом… и Ащеулов тут пригодился – с ним и его дочкой сфотографировал. Коршунов всё выспрашивал конечную цифру проекта – но кто ее может сказать? Он обещал помочь средствами и 26-го после 15.00 принять меня в Барнауле.

– У нас с вами есть общее, – сказал он мне, – вы не пьете, не курите и почти не употребляете мясо.

– Да это почти так… более того, обещаю – не пить, не курить и мяса не есть, пока не услышу звон колоколов над Быстрым Истоком.

На этом разошлись.

23-го хорошая была встреча в Смоленской администрации. Алтайские писатели на Пикете говорили мне, что это было мое лучшее (из двух) выступлений.

Но я очень доволен и тем, что было в ДК «Химик». Здорово звучали «Дорожные жалобы»… Я даже испугался – не перестарался ли я опять… но как будто обошлось. Вовремя я сообразил улизнуть из Сростков и не остаться там ночевать. За Ащеуловым нужен глаз да глаз. Он не считается с моими интересами. Для него встреча с Ермогеном – тьфу, даже не откладывает у себя в памяти, во внимании, как это для меня важно… Также, уж не знаю, поможет ли, но передал я книжку Карпову Анатолию Вячеславовичу и счет храма. И говорил с его замом.

Делегацию кинематографистов возглавлял Жариков, но это полное фуфло, индюк… и глупец. Жалко. Народ не проведешь, он, хоть и не разберет в деталях, что к чему, но почувствует.

В «Химике» появился Боков С. – «Тонус» – с камерой. Но на Пикете они меня не нашли, хотя, по свидетельству Ваньки Ащеулова, они были. Оставил им записку в 307 номере «Центральной», что в 10 завтра Николай за ними заедет, и мы пойдем на Б. Исток. Необходима вторая машина. Толя-крутой из Новокузнецка – владелец автосалона – обещал помочь.

Обвалился на Пикете помост. И много человек в мгновение исчезло с глаз публики – люди подумали – так задумано, артисты, хуй ли… Ренату Григорьеву с травмой головы и ноги увезли в больницу, также Любу Соколову и еще одного мужика. Того беднягу я видел, хлестала кровь из горла или из носа – не понял. Праздник был испорчен, хотя ведущий в микрофон успокаивал толпу: «Ничего страшного, товарищи, не произошло, праздник продолжается». И т. д. Пока я подписывал книги, фотографии, слышал, как нес какую-то чушь Панкратов-Ч., будто бы Жора Бурков говорил ему перед смертью: «Саня, Васю убили. Ему пустили в каюту инфарктный газ. Вася был очень аккуратный человек. Иногда писал в туалете, сев на толчок, подложив на колени фанерку, и там писал свои замечательные рассказы. У него было всё по полочкам, аккуратно.