Николай Спасский - Византиец

Посольство приехало не в самый удачный момент. Именно в эти дни кардинал Никейский по поручению Сикста IV отправлялся во Францию, Бургундию и Англию с очередной миссией по сколачиванию антитурецкой коалиции. Виссарион попробовал уговорить Сикста не посылать его, но безуспешно. То ли Сикст стремился продемонстрировать свою власть, то ли по каким-то причинам ему не хотелось держать при дворе некогда могущественного кардинала, то ли возникла необходимость подтвердить преемственность внешней политики Святого престола — Бог его знает. Всем было ясно, что ни о каком крестовом походе речь не шла, что времена поменялись, что вся эта затея выглядела откровенно шутовской. Однако понтифику не возражают. Виссарион готовился в путь.

Н. оставался один на один со своим делом и со своей судьбой. Не то чтобы он опасался чего-либо. Операция зашла уже достаточно далеко. Н. исходил из того, что если, не дай Бог, не произойдет ничего неожиданного, через несколько месяцев Зоя должна была стать великой княгиней Московской. И все же он предпочел бы иметь Виссариона рядом. Только Виссарион, если бы дело дошло до схватки, мог помочь ему. Только Виссарион в критической ситуации мог возразить папе. И папа, скорее всего, скрипя зубами, чертыхаясь, послушался бы.

Жить кардиналу, похоже, оставалось недолго. Он угасал на глазах. И Н. тщетно старался предугадать, как Виссарион обставит свой уход. Если Виссарион хотел отомстить Н. еще при жизни, у него оставалось очень мало времени. Но Н. полагался на трепетное отношение Виссариона к истории.

Для Виссариона женитьба Иоанна и Зои уже представляла собой современную историю. Причем в отличие от Н. старый прелат, свято веривший в божественный промысел, не считал себя вправе произвольно перетасовывать исторические карты. Кардинал, конечно, мог распорядиться убрать Н. Но он вряд ли стал бы разваливать проект, который для непосвященных в любом случае ассоциировался только с его именем. Ведь даже в курии никто не догадывался, что недавно назначенный папский секретарь Н. мог играть какую-то самостоятельную роль в этом деле.

Более того, вполне возможно, Виссарион вовсе не собирался уничтожать Н. Старик мыслил по-крупному. По логике он должен был хотя бы на первое время оставить Н. жизнь, чтобы тот присмотрел за их совместным детищем.

Так или иначе, не помешало бы последний раз, публично и ясно, показать всем, что инициатором проекта замужества принцессы Зои и московского князя Иоанна является кардинал Никейский Виссарион. Он и только он один.

Н. договорился с Виссарионом организовать его встречу с московским посольством в Болонье. Болонья выпала больше по случайности, поскольку через нее пролегал маршрут московских послов, а Виссарион остановился там на пару недель, перед тем как отправиться в земли Священной римской империи. Однако случайных совпадений не бывает. В Болонье еще помнили легатство Виссариона. Здесь в нем по-прежнему видели третьего человека на земле после Бога и папы. Даже сам Виссарион как-то воспрял в этом городе, выпрямился, что ли.

Делла Вольпе попытался воспротивиться этой встрече. Дескать, зачем? Все решено, надо быстрее добраться до Рима и предстать на аудиенции у папы. Монетчик уже, похоже, воображал себе, как вознаградит его Сикст за неизмеримую услугу апостольской церкви. И тогда останется получить плату с Иоанна и с Венеции и благополучно сматываться из Москвы, чтобы с заработанными капиталами начать какую-нибудь новую авантюру. Н. про себя улыбался, зная, что этим планам не суждено сбыться. Прибегнув к прямой угрозе, Н. заставил Делла Вольпе повиноваться. Встреча состоялась.

Виссарион принимал посольство в своей болонской резиденции 10 мая 1472 года. Беседу он построил очень аккуратно. Он благословил посольство, но при этом не нажимал ни на Флорентийскую Унию, ни на католичество Зои, чтобы не раздражать присутствовавших греков и русских. Упор Виссарион сделал на другом — на земном, на человеческом.

Кардинал говорил о том, что Италия отдает Москве единственную наследницу Византийской империи. Что для него эта девушка заменяла дочь. И в этом Виссарион не лгал — он любил Зою, причем в отличие от Н. не собирался ею жертвовать ради каких-то глобальных схем. Виссарион просил передать великому князю наказ заботиться о деспине, беречь ее, любить, следить за тем, чтобы она не тосковала, разрешить ей содержать небольшой греческий двор, чтобы было с кем словом перемолвиться.

Слушая эти речи, Н. удивлялся человечности старого прелата. Он знал, что Виссарион — великолепный актер, но таким он его никогда не помнил. Видно, приближение смерти и вправду меняет людей. И тогда Н. пришло в голову: а почему бы не попытаться напоследок получить от Виссариона письменный документ, который бы на века свидетельствовал о поддержке им этого брака?

Положим, в своей родной Болонье Виссарион мог лично распорядиться, чтобы Зою, когда она будет направляться в Москву, встретили надлежащим образом. Что так и будет, Н. не сомневался. Для болонцев слово Виссариона имело силу закона. Хорошо, но тогда пусть Виссарион напишет другим, хотя бы основным городам, через которые будет пролегать путь Зои на север и на восток. Тогда дело получит надлежащую огласку.

Виссарион воспринял предложение Н. с улыбкой. Вероятно, он догадывался, что двигало его бывшим учеником. Но спорить не стал.

— Я и сам об этом подумал. Делла Вольпе, конечно, очень ненадежный человек. Жаль, что мы связались с ним.

Кардинал подчеркнуто сделал акцент на слове «мы». Н. опустил глаза.

— Здесь уже ничего не попишешь, ваше высокопреосвященство. Слишком поздно что-либо менять. Хотя, конечно, я бы предпочел, чтобы вы остались в Италии и смогли лично проследить, чтобы ничего не сорвалось.

— Я и сам бы предпочел. Но у меня нет иного выхода. Сикст настаивает. Я и так медлил столько, сколько мог. Я должен ехать. А письма мы разошлем. Не думаю, что они тебе особенно помогут, но не повредят. Это точно. Мое слово еще что-то значит в этих краях.

Но даже если письма не потребуются, если все пойдет гладко, как я рассчитываю, лишняя демонстрация уважения к Зое в глазах посольства не помешает. Посольство должно видеть, что мы отправляем в Москву не бесприданницу и сироту, а наследницу великого престола, которая волею судеб оказалась на попечении нашей матери церкви. Пусть Иоанн помнит, что в крайнем случае за Зою есть кому заступиться.

По старой памяти Н. предложил Виссариону подготовить проекты писем. Виссарион отказался.

— Не надо. У нас с тобой всегда останутся особые отношения. Но ты мне уже не секретарь. Зачем я тебе буду поручать эти вещи? Ты же знаешь — Зоя мне не чужая. Я дружил с ее отцом. Любил ее как дочь. И искренне хотел ей счастья. Мой грех, что я не смог дать ей это счастье. Но я всегда буду молиться за нее, покуда я жив. Письма я напишу сам.