Ананд Неелакантан - Бросок костей

— Обрати внимание, что брахманы внимают больше словам царицы Кунти, чем словам твоей матери, — заметил как-то Шакуни. — И это те самые брахманы, которые были против ее присутствия в совете!

Видя замешательство Суйодханы, Шакуни засмеялся.

— Твоя тетя нашла общий язык с этими приверженцами традиций. На этот счет она тверже в своих взглядах, чем, даже, этот Дхаумья. Будь внимателен, парень, иначе в один прекрасный день они выкинут на улицу тебя вместе с твоими родителями, не говоря уж об братьях и сестре!

— Но дядя…, - мальчик глядел невинными глазами на лицо Шакуни, искаженное кривой циничной улыбкой.

— Не волнуйся, сынок, твой дядя всегда будет рядом с тобой, и он позаботится о тебе, — сказал Шакуни, ласково обнимая Суйодхану.

Вот и теперь, после того, как избежал очередного издевательства от Бхимы, Суйодхана искал утешения у своего дяди, так любящего его. Мальчик шел по длинным коридорам дворца. Дворца царя Хастинапура, его отца. Слуги возжигали масляные лампады, висевшие на стенах. Из зала собраний доносились громкие голоса. Он вошел в хорошо освещенную сабху, сопровождаемый поклонами стоящих у входа стражников.

Царь Хастинапура, Дхритараштра, восседал на высоком, украшенном самоцветами, троне. Его драгоценная корона отражала сияние хрустальных люстр, свисавших с резного потолка. Рядом с ним, на кресле, не менее великолепном, чем царский трон, сидел Бхишма, великий патриарх рода Куру. Шакуни же нигде не было видно.

Суйодхана смотрел на своего деда Бхишму, поглощенного чтением какого-то свитка и отрывающегося от него только когда собрание нуждалось в его совете. Первый советник Видура находился рядом с ним, время от времени делая заметки на листе пальмовой бумаги. Суйодхана любил дядю Видуру и искренне не понимал, отчего вся его родня относится к нему с некоторым презрением. Мальчик пытался привлечь внимание своей матери Гандхари, но первым его заметил Бхишма и позвал сесть к себе не колени. Суйодхана считал себя уже слишком большим, чтобы сидеть у кого-то на коленях, но отказать Бхишме он не мог. Он немного посидел, дождался от деда поцелуя в щеку, вскочил и убежал под снисходительный смех собравшихся в зале, смех, который обидно резанул его по ушам. Больше всего на свете он хотел сейчас увидеть своего дядюшку Шакуни.

Суйодхана наблюдал, как три темных силуэта на горизонте постепенно увеличивались, приближаясь к Хастинапуру. Было рано, он расположился на поскрипывающей ветке мангового дерева. Сушасана, его брат, залез еще выше и кидал вниз спелые плоды. Их сестра Сушала бегала под деревом и собирала манго в подол своего платья. Все это происходило под сердитое верещание белок, недовольных вторжением людей на их территорию.

Утро еще успело перейти в день, но воздух уже наполнился жарой и пылью. Как и большинство детей, два брата и сестра не страдали от зноя, да и аромат спелых плодов манго подстрекал бросить вызов палящим солнечным лучам. Кроме того, скоро начнутся занятия у почтенного Крипачарьи, и тогда будет не до побегов в манговые рощи за пределы городских стен. Это дерево, стоящее на обрыве, они обнаружили накануне вечером. Обычно прожорливый Бхима опустошал фруктовые деревья, не пренебрегая и незрелыми плодами. Когда он заставал в садах или лесу Суйодхану с братьями, то избивал их. Дворцовые стражники в такие моменты предпочитали смотреть в другую сторону, так как умели выбирать сильную сторону, которой стоило угождать.

Увидев пятерых кузенов, стоящих внизу, у подножия обрыва, Суйодхана почувствовал облегчение. На время они в безопасности от братца-головореза. Он хорошо разглядел их со своей удобной ветки. Старший, Юдхиштхира, сидел, скрестив ноги. Он медитировал, или делал вид, но был при этом не по годам серьезным. Бхима гонялся за какой-то собакой-дворняжкой. Арджуна как всегда практиковался в стрельбе из лука, и как всегда, поражал своей сосредоточенностью на цели. Царевич Каурав вздрогнул, когда рассмотрел, куда целится юный лучник. Он хотел поразить стрелой гнездо, где птица кормила своих птенцов. Суйодхана собрался крикнуть, остановить его, но опоздал. Арджуна спустил тетиву. К счастью, на этот раз Пандав промахнулся, отчего гневно топнул ногой. Младшие Пандавы, близнецы Накула и Сахадева, не обращая внимания на остальных братьев, играли тряпичным мячом.

Три фигуры, заинтересовавшие Суйодхану, оказались брахманом, его супругой и сыном восьми лет, судя по его виду. Высокий светловолосый, но с темной развевающейся бородой, брахман приблизился к Арджуне. Изможденная, готовая упасть в обморок, хрупкая супруга брахмана остановилась поодаль. Их сын выглядывал из-за спины матери, большие черные глаза его выражали неподдельное удивление.

Бхима, сделав свирепое лицо, угрожающее двинулся к незнакомому мальчику. Отец разговаривал с Арджуной и ничего не видел. Мальчик испуганно приник к материнской руке, а задира Бхима усмехнулся, показывая на него пальцем. Суйодхане очень хотелось сбежать вниз по склону и вступить в драку с ненавистным ему Пандавом. Возможно, он не победит, скорее всего, Бхима одолеет и его, и брата. Но этот неизвестно откуда прибывший мальчик сует избежать побоев и унижения.

Сушасана так же, как и брат, наблюдал за Бхимой. В его руке лежало здоровенное манго, готовое в любой миг полететь в голову их давнего врага. Суйодхана задорно улыбнулся, когда представил, как сок манго стекает по полному лицу Бхимы.

Тут в происходящее вмешались близнецы. Они бежали и громко кричали. Даже на таком расстоянии Суйодхана понял, что они уронили свой тряпичный мяч в колодец. Бхима утратил весь интерес к сыну брахмана и поспешил на помощь братьям. На то место, где он только что был, упал с неба плод манго и покатился к кусту.

— Бхай! Братик! Ты выкинул наше лучшее манго, — захныкала маленькая Сушала.

— Лучше помалкивай, — прошипел раздосадованный промахом Сушасана.

Суйодхана же, наоборот, улыбнулся огорченной сестренке и снова обратил свой взор вниз, к подножью обрыва.

Юдхиштхира уже прекратил свою медитацию, поднялся и почтительно беседовал с брахманом, кланялся ему, касался пальцами его стоп. То есть вел себя чересчур вежливо и подобострастно, за что Суйодхана его терпеть не мог. Бхима же в это время склонился над колодцем, а близнецы указывали пальцами куда-то вглубь. Должно быть, мяч было не так просто достать.

— Вот бы сейчас толкнуть этого толстяка! Как тебе мысль, Суйодхана? — мечтательно проговорил Сушасана и его брат чуть не разразился громким смехом.

Юдхиштхира подвел брахмана к колодцу, с луком в руках к ним подошел Арджуна. Женщина с сыном медленно направилась к мужу. У охранявших городские ворота стражников на лицах отражалась великая скука. Брахман заглянул в колодец, затем снял с плеча длинный сверток и развернул его, там, в накидку-ангавастрам был завернут лук с колчаном. Брахман взял стрелу, привязал к ней веревку, которой был обмотан сверток. Затем он осторожно перегнулся через стенку колодца, прицелился и послал стрелу в темную глубину. По радостным крикам Пандавов Суйодхана понял, выстрел был успешным.