Кристина Макморрис - Проданы в понедельник [litres]

Буква «Е» была наполовину стерта, «И» разъедена ржавчиной, но это действительно была фамилия. И она соответствовала той, что значилась в документах, подписанных Бобом и Адой Гентри.

– Это они! – Сердце Лили затрепетало.

Эллис наклонился к ней – только за тем, чтобы выглянуть в ее окошко.

Вдалеке перемещался огонек, кто-то шел с фонарем. А потом фигура исчезла в том, что, похоже, было домом.

– Хоть кто-то не спит, – бодрясь, пробормотала Лили.

Эллис согласно кивнул. Но решил обойтись без бега к финишной черте. Он поднял стекло своего окошка и попросил то же сделать Лили. И медленно поехал под размытой дороге. Под колесами заверещали потревоженные камушки гальки.

Они припарковались у сарая.

– Говорить буду я, – сказал Эллис. Но в его заявлении не было ни заносчивой самоуверенности, ни намека на снисходительность.

И Лили поняла: его отстраненность в дороге объяснялась задумчивостью. Эллис пытался найти нужные слова, правильный подход. Ведь каждое оброненное слово могло оказаться решающим.

– Вы уверены? – все же переспросила она. – Если хотите, я могу начать разговор…

Конечно, ее беседа с директором приюта плодов не принесла, но зато она попрактиковалась!

– Я все натворил, мне и расхлебывать, – повернулся к ней лицом Эллис. – Келвин у них всего несколько месяцев. Только бы они согласились поговорить с Джеральдиной. Думаю, они ее поймут. Она – порядочный, заботливый человек. И она – родная мать Келвина. Если люди здравомыслящие, разве они смогут ей отказать?

– Конечно, не смогут, – сказала Лили.

Теперь она оказалась в роли той, кто должен был зарядить Эллиса уверенностью. Независимо от клокотавших в ее груди страхов, Лили сумела даже выдавить улыбку:

– Я пойду с вами.

Эллис кивнул; глаза парня блеснули признательностью.

И они под дождем поспешили под козырек крыльца. Двухэтажный сельский дом был типовой конструкции, выкрашен в светлый цвет. Эллис, даже не поколебавшись, постучал. Но ожидание им обоим показалось мучительно долгим.

Наконец входная дверь наполовину приоткрылась. За защитной сеткой они увидели женщину с керосиновой лампой в руках. Женщина была в домашнем халате и тапочках; на плече лежала коса, искусно сплетенная из длинных густых волос. На удлиненном овале лица плясали желтые блики от лампы.

– Миссис Гентри? – заговорил Эллис.

– Да?

– Мэм… я понимаю, что час поздний…

– Кого еще там черт принес? – вмешался вдруг грубый голос, и Лили вздрогнула.

Вместо ответа миссис Гентри посторонилась, давая дорогу мужу (должно быть, мужу, а кому еще!). Он явился босым, в длинной клетчатой ночной рубашке, прикрывавшей его здоровенное брюхо. Волосы на затылке торчали торчком, как будто он только что оторвал голову от подушки.

Лили рефлексивно опустила глаза.

– Чего надо? – рявкнул на Эллиса пузатый боров.

– Извините, что разбудили вас, сэр… Мы по одному делу…

– Было бы оно важным, это ваше дело. Приходите утром, мне нужно поле обрабатывать, – ответил боров, пока миссис Гентри поставила лампу на придверную тумбочку. Потом она отступила на задний план, поглядывая робко и в то же время с любопытством. А ее благоверный продолжил: – Если вы клянчите какие-то пожертвования, то вы выбрали неподходящий час, чтобы ко мне приставать.

– Вовсе нет, мистер Гентри. Мы приехали к вам совершенно по другому поводу.

Боров перевел свой взгляд на Лили, и она нарочито дружелюбно улыбнулась, а Эллис продолжил:

– Мы здесь насчет ребенка, которого вы с женой недавно усыновили. Мальчика по имени Келвин. Из детского дома округа Уоррен.

Взгляд мистера Гентри заволокла подозрительность.

– А-а, и что насчет этого?

Хоть «это», скорее всего, относилось к теме разговора, но Лили почему-то показалось, что боров подразумевал Келвина.

Ладно. По крайней мере, этот человек ненароком подтвердил, что мальчик у них. Мысли Лили заметались по дому. Где он находился? Наверху, в кровати? Прибежит ли он, если она выкрикнет его имя?

Лили еле сдержала себя, пока Эллис излагал суть дела: мальчика забрали по ошибке; любящая мать осталась совсем одна. В конце Эллис выразил надежду, что пара согласится встретиться и пообщаться с Джеральдиной.

Мистер Гентри скрестил руки на своей ночной рубашке; задравшийся рукав на одной из них открыл татуировку в виде торпеды. Наверняка оставшуюся со времен Первой мировой и очень подходившую его жесткой, путаной бороде.

– Это ваша проблема, – заявил он. – Теперь он мой.

Не слишком многообещающая реакция.

– Я отстегнул за этого мальчишку приличные бабки. Купил по-честному.

Лили, должно быть, ослышалась.

– Вы его купили???

– Именно так. Заплатил за его фотокарточки, документы и всякие прочие бумаги. И мне не в масть встречаться с какой-то мамашей и выслушивать ее историю. Мальчишка будет работать на ферме. Я его для этого и взял.

Лили даже не постаралась скрыть свое отвращение. Теперь ей стало понятно, почему его сыновья поспешили выпорхнуть из отчего «гнездышка». Лили взглянула на миссис Гентри. В глазах женщины мелькнул стыд, но она поспешно отвернулась.

– Я заплачу вам, – сказал Эллис раньше, чем успела возразить Лили.

Мистер Гентри прищурил глаз:

– Что вы сказали?

– Я возмещу вам все издержки, все деньги, что вы потратили.

Лили с Эллисом хотели только подготовить почву, склонить Гентри к встрече с Джеральдиной. Но это было до того, как они узнали о «рабстве» мальчика.

Мистер Гентри вперил в Эллиса изучающий взгляд сквозь сетку. В нем все еще блуждала подозрительность. Но сейчас она уже боролась с соблазном.

– Вам это встанет в двадцать долларов.

– Договорились.

Эллис ответил слишком быстро, чтобы обдумать сумму. Фермер, похоже, тоже понял, что просчитался. И противно скривил нижнюю губу:

– Естественно, сюда не входит еда, одежда и другие траты, на которые мы нарвались. Дети дорого обходятся, вам это известно.

Помолчав, Эллис спросил прямо:

– Сколько?

– Ну, думаю… сумма в сорок долларов будет справедливей.

По тому, как напряглась челюсть Эллиса, а руки сжались в кулаки, Лили поняла: его вежливость иссякала. Ведь они сейчас торговались за человека, ребенка!

«Если дойдет до драки, – сообразила Лили, – даже такой вариант не пройдет!»

– Сорок, вы сказали? – переспросила она мистера Гентри и нахмурила лицо, будто обдумывала. – Это конечно… многовато. Но я думаю, мы потянем

– Ну, вот и хорошо, – самодовольно кивнул мистер Гентри. А потом раздвинул створки сетки и просунул в щель пальцы: – Покажите бабки.

Лили покосилась на Эллиса. Он сказал ей раньше: его банковский счет был заблокирован. И после того, как он заправился бензином для поездки, у него осталось около трех долларов. А самой Лили даже не надо было лезть в кошелек. Она знала, что в нем лежит не больше пяти долларов.