Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

— Теперь я поняла, кто ты! Ты тот кретин, который двенадцать лет тому назад украл у Пандоры перстень, а потом вернул его обратно. И вот теперь ты вновь умудрился взять перстень в руки и вновь положить на место! — Она снова зло ударила тростью о пол и цыкнула на оскалившегося на гостя пса.

— На что вы сердитесь, моя королева? — улыбнулся Глебов. — Вам стала в тягость ваша корона?

— Шутить вздумал?

— Нет.

— Встань. Сядь в кресло.

Алексей выполнил ее распоряжение. Макдауэлл некоторое время молчала, смотря на Глебова и что-то обдумывая.

— Ты — мальчишка, но мне нравишься, — сказала она. — Почему же ты не хочешь быть коронован?

Алексей вздохнул и честно ответил:

— Это большая ответственность, которая связала бы меня по рукам и ногам. Вы ведь меня понимаете?

— Да, понимаю. Но я стара. И опасаюсь, что перстень может оказаться в руках недостойного его.

— Я не достоин.

— Не тебе решать! — рявкнула дама.

— Но я действительно его не достоин. Перстень не должен оказаться в России. А Россию покидать я не хочу.

Макдауэлл молчала. Наконец произнесла:

— Ладно. — Поджала губы. — Теперь говори, что тебе надо?

— У меня к вам дело. Барыш — пополам.

— Продолжай…

— Не переживайте, Элис. Ничего страшного.

— Как ничего страшного? Как же вы предстанете перед гостями? Вам нужно срочно переодеться. Пойдемте, я все устрою. — Она потащила Алексея за рукав из гостиной, проводила в ванную комнату на втором этаже.

— Ждите здесь. Я принесу вам другую рубашку. Ждите.

Глебов поймал ее за ручку:

— Вы прекрасно выглядите, Элис.

— И вы хотите поцеловать меня? — прошептала она, улыбаясь.

— Несомненно. — Глаза Алексея остановились на ее губах. — Но я боюсь размазать вашу помаду.

Элис рассмеялась:

— Лучше я вернусь к гостям, мистер Астер.

— А как же рубашка?

— Я пришлю к вам кого-нибудь из слуг.

Глебов вздохнул:

— Вы разбиваете мне сердце!

Элис вновь рассмеялась. Затем приблизилась к Алексею вплотную и прошептала:

— Через пятнадцать минут я буду ждать вас в саду. Приходите.

Она кокетливо улыбнулась и выпорхнула из ванной комнаты.

Убедившись, что Элис ушла, а коридор пуст, Глебов быстро прошел к кабинету президента. Ключом — дубликат он сделал заранее — открыл дверь, вошел и аккуратно прикрыл ее за собой. Не зажигая свет, двинулся к стене с тайником, снял картину. Принялся за дело. Вскрыл сейф. Быстро осмотрел содержимое. Нужных документов внутри не оказалось. Алексей чертыхнулся. Но они ведь точно были здесь! Неужели Рузвельт уже передал их своему человеку?

Глебов закрыл сейф, вернул картину на место, и, проводя рукой по волосам, осмотрелся. Затем принялся обыскивать стол. Вскрыть отмычкой простейший замок не составило труда.

В столе, среди прочих бумаг, он обнаружил конверт, подписанный «От мистера Смита», который его заинтересовал. К счастью конверт был вскрыт, и не пришлось заморачиваться по поводу того, чтобы не оставить после себя следов. Внутри оказалась квитанция от сего дня, в которой указывалось, что на вокзале Нью-Йорка была арендована камера хранения. На обороте подпись рукой «Дело сделано. Ждем указаний».

Алексей задумчиво потер подбородок. Документы должны быть там. Возможно они там. Он вернул квитанцию и конверт на прежнее место, запер замок. Затем убедившись, что оставил все как прежде — до своего прихода, осторожно выглянул в коридор. Из ванной комнаты, где должен был находиться в данный момент Алексей, вышла Мэри с чистой рубашкой в руках. Она хлопнула дверью и зашагала по коридору, сердито поджав губы. Когда она стала спускаться по лестнице, Глебов выскользнул из кабинета, повернул ключ в замке и, обернувшись, столкнулся с Мэри.

— Что вы здесь делаете?

— Конечно же, жду вас, Мэри, — улыбаясь, Алексей сделал шаг к ней.

Мэри отступила на шаг назад. После того, как он стал встречаться с Элис, с Мэри он порвал отношения — за это она его недолюбливала. Поэтому презрительно произнесла:

— Вы роетесь в чужих комнатах?

Алексей рассмеялся, оперевшись рукой о стену рядом с ее головой. Затем наклонился к ее лицу:

— Ты хочешь сказать, что я вор? — спросил он завораживающим тоном. Взял ее за кисть, прижал к своей груди: — Тогда обыщи меня. Может быть, что-то найдешь.

— Ну нет. — Она не успела закончить, Глебов припал к ее губам, опалив их жарким долгим поцелуем.

Мэри сдалась очень быстро, обхватила его за шею, крепко прижавшись к нему всем телом. Целуя девушку, Алексей, тем не менее, слышал шаги на лестнице. Скандальчик — то, что сейчас надо!

Мэри первая оттолкнула Глебова, заметив кого-то за его спиной, отвесила пощечину и бросилась бежать.

Потирая щеку, Алексей обернулся и увидел перед собой Элис и ее отца. На лице президента отразилось торжество, лицо же его дочери было бледным, губы плотно сжаты, а глаза предательски блестели от навернувшихся слез. Но Элис к чести взяла себя в руки, высоко вздернула подбородок и высокомерно произнесла:

— Мистер Астер, вы не желанный гость в этом доме.

Она отступила в сторону, давая ему проход. Отец в знак поддержки сжал ее руку.

Алексей сделал шаг к лестнице, на мгновение остановился рядом с девушкой, но сдержался от извинений, и пошел прочь. Не время для сантиментов.

Рузвельт нагнал Глебова, когда он вышел из дома.

— Преподобный [11] Прим. автора: «Преподобный» — одно из возможных устных обращений в США к любым христианским священнослужителям. !

Алексей обернулся. Рузвельт сбежал по ступенькам и быстрым размашистым шагом приблизился к нему.

— Мистер президент?

Рузвельт протянул ему конверт:

— Примите в знак благодарности.

Глебов лишь кинул взгляд на конверт:

— Не стоит, мистер президент. Я поступил так, как и обещал вам при нашей первой встрече.

— Однако вам пришлось поступиться принципами, преподобный.

Алексей прервал его:

— Элис — хорошая девушка. Я надеюсь, что не напрасно уступил вашим уговорам.

— Горькое разочарование послужит для Элис уроком, и она не будет столь опрометчива, — сухо ответил Рузвельт. — Здесь чек, преподобный. Для вашего будущего прихода — существенная материальная помощь.

— Я не могу принять.

Рузвельт помолчал:

— Ну что же, — он убрал конверт в карман, — прощайте.