Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Дело усложняется. Алексей закрыл глаза. Нужно все обдумать. Просчитать. Опасность будила в нем азарт и заставляла интенсивно работать мозг. Алексей усмехнулся. Что ж, господа, поиграем!

Вернувшись в гостиницу после очередного заседания на переговорах, Витте узнал, что в кабинете его дожидается некий господин, явившийся по важному сугубо личному вопросу.

Витте посмотрел на сопровождающего его Самойлова. Тот все понял, кивнул головой и быстро вышел.

Российский уполномоченный перед зеркалом поправил галстук, причесал волосы, вздохнул и, выпрямив осанку, направился в кабинет.

Ему навстречу поднялся невысокий, но статный мужчина с легкой ничему не обязывающей улыбкой.

— Здравствуйте, господин Витте.

— С кем имею честь?

Незнакомец вновь улыбнулся, без дозволения вновь сел в кресло.

— Если хотите, зовите меня мистер Смит, господин Витте. Право, это не важно, кто я, важно лишь то, от кого я.

— И от кого же?

— Присаживайтесь, господин Витте. Разговор будет недолгий, но не из легких. Вы выглядите неважно. Плохо спите?

— Отвратительно кормят, а сплю я превосходно. — Витте сел в кресло напротив. — Но вы ведь пришли не для того, чтобы справиться о моем здоровье? Что вам нужно, говорите.

— Некий господин поручил мне передать вам вот это. — Незнакомец подтолкнул к уполномоченному папку.

Витте открыл и обнаружил копии своей переписки. Он закрыл папку и посмотрел на Смита.

Тот продолжил:

— Вижу, вы не удивлены, господин Витте. Ожидали чего-то подобного, не так ли?

— Ожидал. И что дальше?

— Вам предлагается сделка. Ваши письма будут вам возвращены в обмен на некоторые уступки с вашей стороны.

— Уступки?

— Россия должна согласиться на условия японцев.

Витте вскочил с кресла:

— Вы с ума сошли!

— Сядьте, господин Витте.

Тот сел:

— На моей карьере, да и на жизни будет поставлен крест, если я пойду на такое! Император четко наложил резолюцию: «Ни пяди земли, ни рубля уплаты военных издержек». Вы хотите, чтобы я собственноручно признал себя изменником?!

— Вы проделали большую работу, господин Витте, чтобы стать популярным среди американского народа. Так что вам и такое по силам.

Витте молчал.

— Мы не хотим публикации ваших писем, господин Витте. Поднимется большой скандал, будут опорочены многие влиятельные люди. И вы в том числе. Да и в большей мере. Ваш император признает вас изменником, как только все всплывет наружу. Если вы не пойдете на то, что мы вам предлагаем, нам ничего не останется, как только опубликовать переписку.

— Я должен подумать.

— Вы должны принять решение прямо сейчас.

Витте некоторое время молчал, склонив голову.

— Я не могу вот так разом пойти на соглашение с японцами. Это будет выглядеть подозрительно. Ходом конференции интересуются буквально все. Это вызовет резонанс. Все желают видеть борьбу. Я не могу без боя идти на уступки!

Смит улыбнулся:

— От вас этого и не требуется. Первоначально уступите японцам Сахалин.

Витте помолчал, вздохнул:

— Хорошо. Но сначала я отправлю телеграфом императору письмо и сообщу, что японцы настаивают на оставлении за ними Сахалина и на получение денежной контрибуции, и что продолжение войны будет величайшим бедствием для России. Без его резолюции у меня будут связаны руки.

— Добавьте еще для острастки, что едва ли России удастся победить Японию, Сахалин в руках японцев и отобрать его невозможно. — Смит поднялся. — Что ж, господин уполномоченный, пока всё. Но не расслабляйтесь, мы встретимся с вами и довольно скоро.

Он надел шляпу, взял со стола трость и вышел из кабинета.

Витте вздохнув, потер лицо рукой. Вошел Самойлов, он посмотрел на него:

— Вы все слышали?

Самойлов кивнул.

— Организуйте встречу с нашим агентом. Время поджимает, нужно предупредить Глебова, как можно скорее.

Алексей сидел в летнем кафе и, откинувшись на спинку стула, неторопливо попивал кофе.

Утром он получил зашифрованное послание от Витте, в котором сообщалось, что дело не терпит отлагательств — нужно срочно решать вопрос с документами. Да, пришло время действовать. На днях он слышал разговор президента с неким мистером Смитом. Они говорили о редакторе газеты «The New York Times» как о человеке, который «в случае необходимости раскрутит это дело быстро и четко». Глебов повертел чашку и сделал небольшой глоток. Похоже, Рузвельт планирует передать редактору документы. Письма были в доме, пока, по крайней мере — Рузвельт в скором времени намерен был переправить их в Нью-Йорк.

Алексея настораживала и сдерживала слежка, что за ним учинили. И это были не только спецслужбы президента. Господа шпионы пока лишь наблюдали, и он не знал, что от них ожидать.

Вдруг Глебов вздрогнул — ему показалось, что он услышал знакомый голос. Малышев?! Алексей обернулся, однако среди посетителей не увидел знакомого лица.

Вернувшись в гостиницу, Глебов получил от дожидавшегося его посыльного записку: Элис приглашала его в Сага-мор-Хилл на предстоящий бал. Итак, через три дня все решится. А пока нужно подстраховаться и подготовить «отступные пути».

Вечерами жильцы гостиницы устраивали на террасе игру в покер, и Глебов направился туда.

Миссис Макдауэлл и Ламерье играли, Макфлай сидел на перилах, попивал виски и с безразличием наблюдал за ними. Завидев Алексея, миссис Макдауэлл предложила ему присоединиться — он принял предложение и, придвинув стул, расположился за столиком.

— Почему вы не присоединяетесь к игре? — спросил он у Макфлая. Однако прежде чем тот ответил, миссис Макдауэлл вызывающе заметила:

— Этот молодой человек — трус и лжец.

Макфлай расхохотался:

— Миссис Макдауэлл, вам не удастся заманить меня в игру!

Затем он предупредил Алексея:

— Миссис Макдауэлл жульничает. Она столь умело передергивает карты, что мистер Ламерье до сих пор ничего не заметил и надеется отыграться.

Дама стукнула своей тростью по полу:

— Я же говорила вам, мистер Астер, что он — трус, потому что боится играть, и лжец — потому что распространяет о пожилой даме гадости.

— Пожалуй, я тоже пас, — поднимаясь, произнес Огюст Ламерье.

Макдауэлл презрительно фыркнула.

Глебов сосредоточился на картах. Пожилая дама действительно умело передергивала карты. Он проигрывал — сумма проигрыша росла — кошелек на глазах у всех пустел.

— Вы с ума сошли, мистер Астер! — не выдержал Ламе-рье, вновь подходя к столу.

— Ничего не могу с собой поделать, — Алексей сокрушенно пожал плечами. — Пока хоть раз не отыграюсь — не остановлюсь!

Ламерье хотел было что-то ответить, но передумал, лицо его просветлело, и он с воодушевлением предложил: