Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Седой очень спешил, и женщины успели распечатать лишь экземпляров сорок.

Перевязав бечевкой листовки, он направился к выходу, однако, обернулся и, взглянув на гектограф, сказал:

— А вот эту штуку надо немедленно унести отсюда!

Гектограф сунули в мешок. Вера накинула полушубок и шаль, однако, Лиза остановила ее.

— Подожди, одной на улице не безопасно. Я пойду с тобой. — Она быстро оделась.

— Лиза, ты куда? — окликнула ее у выхода Катя. — На улице небезопасно.

— Я скоро, — коротко ответила она и последовала за Верой.

Женщины вышли на улицу. Временно наступило затишье: не раздавались выстрелы, не гремели артиллерийские залпы, не раздавались топот копыт и крики.

Лиза и Вера быстро зашагали по улице, однако без происшествий не обошлось — на переулке их игриво окликнул офицер:

— Эй, девушки, постойте. Куда бежите?

Пройдя квартал, женщины разошлись в разные стороны — Вера свернула к деревянному дому, а Лиза как могла, быстро пошла вдоль улицы.

Найдя нужный дом с вывеской на первом этаже «Поверенный», она постучала. Очень долго дверь не открывали, однако, наконец, когда она уже потеряла надежду, что кто-то есть в доме, за дверью раздались шаги. На двери приоткрылось оконце, показалось сморщенное лицо прислуги, она признала Лизу, и открыла.

Поверенный был весьма удивлен, увидев госпожу Глебову на пороге своего кабинета.

— Госпожа Глебова, вы? Каким образом? На улице небезопасно, вы.

— Прошу прощения, что перебиваю вас, однако у меня очень мало времени.

— Прошу, проходите, — поверенный пропустил ее в кабинет, — присаживайтесь.

Лиза опустилась на стул.

— Я должна знать, господин Юрский, есть ли какие-нибудь известия от моего супруга?

— Сожалею, но нет.

Лиза опустила голову.

— О, прошу вас, не расстраивайтесь. Все обязательно наладится, — попытался приободрить ее поверенный. — Просто в данных обстоятельствах из-за того, что творится в городе, я ничего не могу предпринять.

Лиза посмотрела на него. Взгляд ее был уставший, безразличный, и этот взгляд еще более встревожил поверенного.

— Ничего страшного, господин Юрский. У меня будет к вам всего лишь одна просьба, — она вынула из кармана конверт, — не знаю, как все сложится. Это письмо моему мужу. Передайте ему. Обязательно. Как бы не сложилось…

Поверенный открыл рот, но не найдя ни одного подходящего слова, закрыл.

Лиза положила письмо на стол и поднялась. Затем пораздумав, медленно сняла обручальное кольцо с пальца и положила на письмо.

— Передадите?

Поверенный растерянно посмотрел на нее:

— Конечно.

— Что же, мне пора. Прощайте.

Лиза возвращалась в дом Плевако, однако, в мыслях она была далеко, поэтому и не заметила, как добрела до одной из шмитовских баррикад.

— Елизавета Николаевна! — Кто-то ухватил ее за рукав пальто и оттащил к стене дома. — Опасно!

Молодой парнишка — рабочий фабрики — осуждающе, по-взрослому, смотрел на нее.

Лиза осмотрелась по сторонам. Рабочие находились на баррикаде и, пользуясь временным затишьем, укрепляли ее. Некоторые жители соседних домов — женщины и старики — помогали.

Неожиданно в проулке появились мальчишки и на бегу в разнобой загалдели:

— Казаки! Казаки едут!

Жильцы мигом скрылись в домах, дружинники по укрытиям.

Лиза и парнишка-рабочий пробрались на баррикаду.

В наступившей тишине все отчетливее раздавался ритмичный цокот копыт лошадей. Вдруг все стихло: казаки остановились за углом, спешились, построились, взяв винтовки на руку и стали строем приближаться к баррикаде. Казалось, прошла вечность. От этого прозвучавший первый выстрел резанул ухо, а за ним последовал гвалт выстрелов с обеих сторон. Лиза склонилась ниже и зажала уши руками. Пули бились о баррикаду, летели щепки от пробитой мебели и досок. Пара пуль просвистела совсем рядом. Кто-то рядом вскрикнул и упал. Лиза обернулась. Рабочий с непониманием взирал на рану в животе. Лиза пробралась к нему, потянула за ноги, чтобы убрать с места обстрела.

— Я помогу, — сказала она, расстёгивая его тулуп. Оттянув рубашку, взглянула на рану. Затем вынула из ридикюля перевязочный материал, наложила на рану. Запахнула тулуп. Огляделась по сторонам.

Стрельба стихла. На помощь к Лизе устремились двое рабочих.

— Нужны носилки, — сообщила она и кивнула в сторону шифоньерной двери, валявшейся поблизости.

— Осторожнее, — сказала она, когда рабочие стали перекладывать товарища на импровизированные носилки. — Нужно срочно к доктору. По возможности, накройте раненого чем-нибудь теплым.

— Сделаем, Елизавета Николаевна, — сказал один из рабочих. Они унесли раненого. Лиза огляделась и направилась к следующему раненому, который сидел на земле, прижавшись спиной к ящику.

— Как вы? — Лиза посмотрела в его посеревшее от боли лицо.

Дружинник взглянул на нее, криво усмехнулся:

— Могло бы быть и хуже.

— Разрешите? — Лиза указала на рану на плече.

— Да.

Лиза поверх одежды прощупала его руку. Обратила внимание на цвет крови. Затем быстро смастерила из бинта и палки жгут и наложила выше раны.

И тут раздался крик:

— Братья, тикайте! Пушки!

Дружинники бросились прочь, уводя и унося раненых. Лиза помогла подняться мужчине и как можно быстрее повела его прочь. И тут раздался первый залп. Ударивший близ баррикады снаряд взметнул в воздух обломки и осыпал ими улицу. Секундная задержка и опять залп. Лиза вздрогнула, когда волна мелких обломков настигла их. Один из дружинников подхватил раненого с другой стороны и помог Лизе довести его до проулка.

Переведя дух, Лиза обернулась. Еще раненый, настигнутый осколками, лежал на земле лицом вниз. Лиза повернула в его сторону — нужно помочь и тут очередной снаряд ударил совсем рядом.

Все стихло. То, что осталось от баррикады, местами пылало, черный дым клубился и поднимался вверх. Лиза подобралась к лежащему на земле мужчине. Убит. Струйка крови из пробитого виска стекала по его лицу.

Лиза огляделась по сторонам. Ни одного человека. Ни одной живой души. Она осталась совершенно одна среди обломков, пожара и дыма. Лиза поднялась. Наступившая тишина усугубляла чувство, что это конец. Все. Последние бастионы революции сегодня-завтра рухнут. Все обречены.

Ее взгляд упал на красное знамя, реющее наверху баррикады среди дыма, огня и наступающих сумерек. Лиза шагнула в его сторону. Так хотелось дотянуться до него, достать, спасти. Спасти символ революции, пролитой крови товарищей — борцов за свободу.