Николай Баранов - Время умирать. Рязань, год 1237 [СИ]

Перелески закончились еще к концу первого дня пути. Остались редкие рощицы, да заросли ивы и ветлы по руслам не частых речек и ручьев. На третий день рощи почти исчезли, осталось только, колышущееся под ветром, море осенней пожелтевшей травы, местами закрывающей всадника до пояса. Равнина, рассекаемая сухими балками, невысокие холмы, курганы, с торчащими кое-где на их вершинах каменными половецкими бабами. Безлюдная однообразная местность навевала дрему, притупляла бдительность, чего допускать было нельзя. Потому Ратислав с Могутой устраивали сакмогонам встряски: пускали отряд вскачь, с пересадкой на полном ходу с верховых коней на заводных, натаскивали в перестроении из плотного строя в лаву и обратно, устраивали стрельбу, по изредка попадающимся на пути, одиночным деревьям. В общем, сильно заскучать не давали.

И вот — Хопёр. По его изрядно облесненной и заболоченноой пойме, раскидано много селищ бродников. Ратьша знал об этом — бывал здесь несколько раз. В широкой правобережной низине, где среди деревьев и зарослей кустарника, поблескивала вода стариц, поднимались к небу несколько дымков. Бродники, больше здесь быть некому.

Ратислав остановил отряд на краю склона, ниже которого начиналась низина, промытая в незапамятные времена рекой. Остановились не на виду, хоронясь за небольшой дубовой рощицей, стоящей по краю обрыва. Спешились, с наслаждением потягиваясь, разминая уставшие от скачки спины.

— Ждите здесь, — скомандовал боярин.

Махнул рукой Могуте, чтобы следовал за ним и двинулся к опушке рощи, обращенной к пойме. Добравшись до нее, рассмотрели долину подробнее. От склона, где они находились, до берега реки было верст пять. Дымы поднимались ближе к берегу. Видно, обед готовят в селище.

— Ну, что, пораспрашиваем бродничков про татар? — предложил Ратьша. — Где они, хоть примерно.

— Надо, — согласился Могута. — А то, прем вслепую. Не ровен час, нарвемся на крупный отряд, придется уходить несолоно нахлебавши.

Помолчали. Потом ближник спросил:

— Языка берем?

— Ну, да, — подумав, кивнул боярин. — Просто так ничего не расскажут. — Сам пойдешь?

— Сам, — кивнул Могута. — Возьму двоих.

— Ладно. В селище не идите, поищите дозор. Всяко, должны они стеречься.

— Думаю, уже засекли нас, если не совсем слепые. Сделаем так, боярин. Мы втроем останемся здесь, а вы езжайте неспехом на виду по краю склона с версту, потом повернете в степь, проедете еще столько и вернетесь сюда к роще. А мы тут поглядим, глядишь, кто-то проявится.

— Добро. Кого с собой оставишь?

— Сороку, да Половчанина.

— Добро, — повторил Ратьша. — Сейчас пришлю их сюда.

Боярин вернулся к отряду, отправил двоих, названных ближником, к опушке рощи, скомандовал остальным «наконь» и двинул, не спеша, вдоль откоса. Сделали все, как велел Могута. Вернулись в рощу. За это время дымы в долине исчезли. Затаились в селище. Видно, и впрямь заметили их отряд. На опушке, где оставался ближник, было пусто. Кого-то, видно, охотники засекли, ушли в долину. Нужно было ждать. Ратьша выставил сторожу, а остальным разрешил перекусить всухомятку, не разжигая огня.

Охотники появились только к вечеру. Грязные и ободранные, как черти. Но довольные и с добычей. Притащили бродника, заросшего до глаз черной бородой, всклокоченного и такого же грязного, связанного, с кляпом во рту.

— Сниматься надо отсюда, от греха, — отдышавшись, сказал Могута. Хватятся этого быстро. — Он кивнул на пленника. — Отъедем подальше, там допросим.

— Думаешь, пойдут в догон? — с сомнением спросил Ратьша.

— Здешние — вряд ли. Маловато их. Селище не большое. Но могут за помощью послать.

— Пока, хватятся, пока соберутся, пока пошлют. Да когда еще эта помощь придет. Здесь будем спрашивать, — не согласился Ратислав.

— Ну, может и так, — с сомнением протянул ближник.

Бродник не запирался. Рассказал все, что знал. Знал, правда, не слишком много. Знал, что главное становище татар находится где-то в низовьях Волги. Где именно, не знает. Туда с лета тянутся татарские отряды с севера от булгар и мордвы. Не налегке идут, с добычей. С добычей же иногда проходят отряды с запада. Те, что гонят на закат половцев. Бродников не трогают: их старейшины договорились с самим Батыем о союзе. Взамен дают, по первому требованию, проводников и воинов. В общем-то, ничего особенно нового не узнали. После допроса Ратислав велел отпустить пленника. Зачем убивать зря: все равно его сородичи догадались, куда тот мог пропасть. Чего их злить. Нет мертвого родича, не за что мстить, не надо пускать по следу погоню. Это Ратьше совсем ни к чему.

— Уходим! — скомандовал боярин, давая шпоры коню.

Воины вскочили в седла, и двинулись рысью за Ратиславом. Развязанный пленник не веря, что остался жив, смотрел им в след.

Проехали верст пять против течения реки, спустились в пойму, добрались до Хопёра и здесь на песчаном перекате, переправились вброд. Ехали до темноты, чтобы подальше уйти от потревоженного селения. Потом встали на ночевку, в заросшей кустарником, балке, выставив двойную охрану.

Следующие два дня ехали тщательно сторожась. Основной отряд двигался, по мере возможности, хоронясь в балках и лощинах. На большом расстоянии впереди, по бокам и сзади шли дозоры. Эти, наоборот, забирались на любую возвышенность, чтобы подальше обозреть окрестности. На второй день дозорные вовремя заметили отряд, двигающийся на полдень. Не менее полутысячи всадников. Рассмотреть их толком, из-за дальности расстояния, не смогли, да и сразу к отряду рванули — предупредить. Но, скорей всего, татары, кому ж еще быть. Схоронились в ближней сухой балке. Те прошли мимо, не заметили.

На третий день миновали излучину Дона. Высокий берег, густо поросший деревьями и кустарником, виднелся далеко справа, почти у горизонта. В степи стало гораздо оживленнее. То тут появлялся отряд, то там. Отряды не меньше сотни, языка не отобьешь. Можно было, конечно, пройти по следу, дождаться, когда те встанут на ночевку и попробовать утянуть кого-нибудь сонного. Но тут, неизбежно, будет погоня. А простой воин, который, скорее всего, попадется, вряд ли знает много. В конце концов, идти дальше без риска рано или поздно наткнуться на крупный отряд стало невозможно. Решили сесть в засаду в глубоком, заросшем густым кустарником, овраге, рядом с которым высился курган с купой деревьев на вершине. Там поместили пару наблюдателей.

Ближе к вечеру второго дня сидения в засаде, с вершины кургана раздался клекот степного орла — условный сигнал. Ратислав с Могутой быстренько подхватились, выбрались из оврага и почти бегом взлетели по склону кургана.

— Смотрите, — показал один из сторожей в сторону, клонящегося к горизонту, солнца.