Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Слегка пришпорив коня, юноша оказался вне его досягаемости и приблизился к Йоханне.

– Удивительно, как меняются люди! – с серьезным видом заявил он.

– Ты имеешь в виду Игнация Мышковского?

Войслав кивнул:

– Я считал его хорошим товарищем, а он ведет себя высокомерно и неуважительно.

– Ему обидно: столько месяцев он жил рядом со мной, не догадываясь о том, что я девушка, – ответила Йоханна, понимая, что иначе Мышковский начал бы приставать к ней гораздо раньше.

Попытки Игнация завоевать расположение Йоханны не остались незамеченными и для Адама. Капитану очень хотелось развернуться и с помощью парочки тумаков напомнить Мышковскому о том, кто в отряде главный. Когда Игнаций получил отпор, настроение у Османьского улучшилось, и через некоторое время он поймал себя на том, что насвистывает веселую песенку.

Пришла осень. Погода испортилась, и в армии начались разговоры о том, что лучше было бы вернуться на родину и продолжить войну против турок в следующем году, там, где это принесет Польше больше пользы. Хотя переговоры с советниками императора о территориях для Польши велись тайно, каждый польский воин знал: австрийцы категорически отказались признать претензии Яна Третьего.

Как сильно ухудшились отношения с союзниками, Османьский и его всадники поняли, когда Лешек привез провиант, полученный у австрийцев. Открыв один из мешков, Адам увидел там больше шелухи, нежели овса, и фыркнул от отвращения, заметив крысиный помет, составлявший почти треть содержимого.

– Мы не можем давать такой овес своим лошадям, – сердито сказал Османьский.

Лешек поморщился и посмотрел на него:

– При чем тут лошади? Это дерьмо предназначено для нас. Негодяй австриец, который передал мне эти мешки, сказал: «Если ваши лошади голодны, они могут есть траву».

– Чиновники императора Леопольда сошли с ума? – рассердился Адам. – Согласно договоренностям австрийцы обязаны обеспечивать нас провиантом. Это не что иное, как оскорбление!

Исполненный ярости, он побежал к палатке короля. Там уже собралось несколько разгневанных капитанов и квартирмейстеров. Они во весь голос кричали о том, что австрийцам хватило наглости всучить им негодный провиант.

Наконец шум стал настолько громким, что король вышел из своей палатки.

– Что происходит? – удивленно спросил он.

Один из офицеров протянул ему горсть испорченного овса:

– Вот что чиновники императора Леопольда поставили нам в качестве провианта! Мы не можем дать это даже лошадям, если не хотим, чтобы они околели. Но австрийцы утверждают, что это предназначено для наших солдат.

Ян Третий посмотрел на несколько зернышек, перемежавшихся катышками крысиного помета, и сжал кулаки:

– Мы не можем этого допустить! Данилович!

Его советник выступил вперед и поклонился:

– Да, ваше величество?

– Позаботьтесь об этом! Я хочу, чтобы Леопольд наказал виновников. Если этого не произойдет, мы отыщем их сами и повесим за ноги. Передайте мои слова господам австрийцам!

– Я сделаю все, что смогу, – ответил Рафал Данилович и приказал седлать коня.

После того как Данилович уехал, возмущенные офицеры разошлись по своим отрядам. Адам тоже вернулся к своим подчиненным. У них, должно быть, что-то случилось. Несколько человек собралось вокруг Игнация, в то время как остальные стояли возле Карла, Тобиаша Смулковского, Добромира и Лешека. Похоже, назревала драка.

– Что это значит? – резко спросил Адам и заметил, что мужчины, стоявшие рядом с Игнацием, вздрогнули.

– Он, – Карл показал пальцем на Мышковского, – утверждает, будто наш отряд не получил хорошего провианта только потому, что вы не дворянин, а всего лишь сын турецкой рабыни, которого не признала семья вашего отца.

– Так и есть! – Игнаций начал борьбу за главенство в отряде и не собирался отступать.

Однако вместо того чтобы вступить с ним в спор, Адам скрестил руки на груди и строго посмотрел на своих людей:

– Вы можете побывать в отрядах, которые возглавляют Чарторыйский, Каминьский, Остроготский или Жолкевский, и спросить, какой провиант австрийцы поставили им. Если продовольствие, полученное ими, лучше, я покину пост капитана и вернусь домой.

Это заявление напугало некоторых воинов, и группа вокруг Игнация стала меньше. Несколько человек побежали к другим отрядам, чтобы узнать, как обстоят дела с провиантом у них.

Когда гусары вернулись, их лица были красными от гнева.

– Эти проклятые австрийцы всем поставили дерьмо! – крикнул один из них.

– Пан Рафал Данилович поехал жаловаться чиновникам. Надеюсь, скоро мы получим провиант получше, – сказал Адам и направился к палатке Йоханны.

Карл последовал за ним.

– Вы действительно собирались оставить пост капитана? – спросил он у Османьского.

Адам повернулся к нему и пожал плечами:

– Нам всем следовало бы закончить этот военный поход. Вена спасена. Зачем нам продолжать бороться против турок здесь, где от этого выигрывает только Австрия, вместо того чтобы отвоевывать земли возле наших границ?

– Скажите это королю! – произнес Карл со сдержанным смехом.

– Ян Третий Собеский – хороший полководец и прекрасный король, но он пытается поймать журавля в небе. Он хочет угодить Леопольду Австрийскому, надеясь, что тот отдаст за его сына представительницу дома Габсбургов и поддержит принца Якуба как его преемника на польском престоле. Однако нет ничего хорошего в том, чтобы быть зависимым от чужаков. Яну следовало бы навести порядок у себя дома, заставив магнатов признать его власть. Вспомни хотя бы этих проклятых литовцев. Король призвал их, как и нас, поляков, пойти против турок. Но видишь ли ты в этой армии Огиньского, Сапегу, Паца или Радзивилла? Эти господа очень медленно собирают свои войска и наверняка присоединятся к нам уже тогда, когда все бои будут окончены и мы разобьем зимний лагерь.

Карл редко слышал, чтобы Адам говорил с таким негодованием. Теперь он также задался вопросом, какой смысл в военном походе, который выгоден только союзникам.

– Если бы они хотя бы обеспечивали нас как следует, я бы не возмущался, – произнес наконец Карл.

– Это показывает, что они хотят от нас избавиться! – заявил Адам.

– Точно так же, как от саксонцев!

Османьский посмотрел на Карла с удивлением:

– О чем ты?

– Пока это только слухи. Говорят, что курфюрст Саксонии Иоганн Георг хочет вернуться домой со своей армией, потому что австрийцы осудили его солдат как еретиков и плохо с ними обращаются.

– Так вот какова благодарность дома Габсбургов! Друг мой, хоть я люблю и почитаю короля, нам все же следует покинуть армию и вернуться домой. Я мог бы отвезти Йоханну к своей матери…