Геннадий Турмов - Прóклятое золото Колымы [litres]

Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список ваших преступлений. Бесконечен список ваших жертв, нет возможности их перечислить.

Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов.

В 1973 году в Магадане вышел в свет сборник «Время. События. Люди», в котором был опубликован очерк С.А. Давлекамовой «Напряжение поиска». Очерк был посвящён Е.И. Богданову и рассказывал о самом значимом 35-летнем отрезке его жизни, который он, не по своей воле, провёл на Колыме.

Прозрачные, невесомые звуки то вдруг замирали в тревожном ожидании, то снова начиналась мечтательная мелодия. Евгений Иванович играл вальс Шопена. Он отдыхал. После огромного напряжения мысли, после яростных споров, после одержимости скорости работы. Но иногда прозрачный музыкальный текст «произносился» с непривычной для этой мелодии энергией, выдавая бурный характер исполнителя. Шопен, Чайковский, Бетховен… Всё это было ему близко. Он чувствовал духовное тяготение ко всему, что отмечено печатью творческой одержимости. Ведь и сам он всю жизнь одержим творчеством. Творения его – новые машины для горнодобывающей промышленности. И они имеют свою «мелодию», конечно, лишённую поэтической мечтательности.

Мощная, гулкая, она тоже утверждает силу человеческого разума и духа.

До этой первой встречи я, конечно, знала Евгения Ивановича Богданова. Наверное, и невозможно жить на Колыме и хотя бы не слышать его имени. И я знала его по рассказам товарищей, по печати, по официальным оценкам его работ.

«Своей неутомимой изобретательской деятельностью он (Богданов) известен широкому кругу специалистов – геологов, горняков, обогатителей… Ряд изобретений Е.И. Богданова вошли в арсенал основных технических средств горных предприятий Северо-Востока.

Экономическую эффективность и актуальность изобретений Богданова… трудно переоценить в развитии и техническом прогрессе горной промышленности Северо-Востока. Именно на период широкого промышленного внедрения этих изобретений приходится значительное повышение производительности труда на горных работах…» (директор института СВКНИИ, академик, профессор Н.А. Шило, отзыв на докторскую диссертацию Е.И Богданова, июнь 1969 г.).

«Во всем, что сделано в области научно-технического прогресса на Крайнем Северо-Востоке (Дальстрое), имеется его (Богданова) труд, вложена его кипучая энергия, его талант» (профессор, лауреат Государственной премии Б.Б. Евангулов – из выступления на защите докторской диссертации).

«…Е.И. Богданов является одним из видных в Советском Союзе исследователей в области горного оборудования, пользуется большим и заслуженным авторитетом в среде научной и инженерной общественности» (профессор, лауреат Государственной премии И.А. Леоненко, доктор технических наук, профессор К.В. Соломин. Иркутской политехнический институт).

В этих коротких отзывах – концентрированный итог предельно напряжённой жизни, итог тридцати пяти лет, отданных Колыме, до самоотвержения подчинённых одной цели.

– Эти тридцать пять лет, – вспоминает Евгений Иванович, были далеко не безоблачны. И всё же, признаюсь, мне повезло. Повезло, что становление моё как инженера, как конструктора, как учёного происходило именно на Колыме. Всё заново, всё по-новому. Колыма удивила сначала геологов, потом горняков. Потребовала совершенно неизвестных в мировой и отечественной практике технических решений. По характеру, масштабам, горно-геологическим и общим эксплуатационным условиям золотые россыпи Северо-Востока оказались редкими.

– И всё же ведь были примеры – Аляска, Калифорния и у нас: Урал, Лена, – сказала я и, конечно, попала впросак.

– Были-то были, но вы забываете, что те россыпи были отработаны в основном ручным и конным способами. Их разработка пришлась на вторую половину XIX – начало XX века. А Колыма началась в век техники. И тут выяснилось, что нет такого опыта, который мы могли бы использовать. За рубежом главным способом тогда стал дражный. В нашей стране, скажем в Сибири, Забайкалье, на Урале, тоже хорошо пошли драги и гидравлика. Для колымских же условий эти способы оказались пригодны не везде и не всегда. Что для нашей северной земли характерно? Вечномёрзлые россыпи, неравномерные, и в общем кратковременные речные стоки, очень короткое лето: три – три с половиной месяца, наиболее низкие в стране среднегодовые температуры воздуха.

Практика продиктовала, что удобнее всего для нас раздельный способ добычи металла. То есть предварительная вскрыша пустых пород – торфов, а затем промывка продуктивного пласта. Для этого требовалось комплексное применение землеройных машин и промывочных устройств. Первые готовят и подают золотоносную породу, вторые её промывают. Но такой техники, приспособленной к северным условиям, не было, её ещё нужно было создать. Коренная механизация всех видов горных работ как раз и происходила в середине сороковых и в пятидесятые годы. Волею судьбы и я оказался в водовороте этого грандиозного процесса.

Начало Колымы. И начало творческой биографии Евгения Ивановича Богданова. Студент, ещё не закончивший курса наук в Ленинградском политехническом институте. Золота как такового никогда раньше не видел и добычи его не представлял. Но уже в 1938 году, спустя два года после приезда, он отважно бросился в бой: решил участвовать в конкурсе на лучший способ осенне-зимней промывки песков, объявленный по всему Дальстрою. Первый шаг к тому делу, что станет затем смыслом всей жизни. Шаг, который помог Богданову открыть самого себя. «Сейчас я сам удивляюсь своей смелости, – говорит Евгений Иванович. – Действительно, чем меньше знаешь, тем меньше сомнений. Конечно, волновался тогда перед лицом высокой комиссии, работал день и ночь. И представьте – оказалось, что проект содержит принципиально новые технические решения, и он был принят. Называлось моё первое «сочинение» – «Бункерная цикличная парооттайка песков».

Богданов решил тогда довольно сложную техническую задачу – создал эффективный тип зимней промывочной установки для мёрзлых песков. В 1941–1943 годах он предложил ещё более совершенный способ зимней промывки – горячую водооттайку во вращающихся бочках. Позднее, уже в наши дни – в 1970–1971 годах, этот принцип послужил основой для мощных зимних приборов, которые помогли выполнению годовых планов на Колыме и Чукотке.