Геннадий Турмов - Прóклятое золото Колымы [litres]

Наконец двери распахнулись, и толпа внесла меня в просторный холл, где, отстояв очередь в раздевалку, я подошёл к лестнице, перегороженной стойками с лентой. Начались выступления организаторов выставки, причём говорили обо всём и ни о чём причастные и не причастные вип-персоны, среди которых была и женщина – вице-мэр Москвы.

Из толпы, отогревшейся и нетерпеливой, стали раздаваться крики: «Давай пропускай, хватит болтать!» Но устроители были непреклонны и дали договорить всем, кто выстроился по ту сторону «баррикады».

Наконец ленту перерезали, и толпа повалила вверх по лестнице к заветным прилавкам. Я с интересом заглядывал во все огороженные стеклом и картонными щитами выгородки, пока не наткнулся на скромный прилавок, где среди прочих был выставлен альбом в незамысловатом переплёте. Попросив посмотреть его и получив милостивое разрешение на это, я обнаружил, что относится он ко времени Русско-японской войны 1904–1905 гг.

Подивившись невысокой цене альбома, я рассчитался не торгуясь, предвкушая, как буду рассматривать фотографии в гостинице.

Действительно, это были любительские снимки, потемневшие от времени, а кое-где и вовсе почти полностью выцветшие. Я насчитал 220 фотографий, наклеенных по 6-10 штук на каждой странице альбома, в основном с бытовыми сюжетами из бивуачной жизни офицеров в разных населённых пунктах Китая (города Харбин, деревни Чиндятун и Маймакай), а также переходами и походами… На одной из фотографий неизвестному фотографу удалось даже заснять момент тушения пожара.

В альбоме обнаружил и вложенные в середину альбома две неопределённого цвета фотографии, наклеенные на картонные паспарту. На них были изображены группы русских солдат и матросов в японском плену. На паспарту выдавлены буквы на японском и английском языках. Делал снимки профессиональный фотограф. Но что особенно интересно, на одной из фотографий одетые в цивильную одежду пленные позировали в бескозырках, на ленточках которых легко читается «Орёл» и «Буйный».

Броненосец «Орёл» сдался противнику во время Цусимского боя и под именем «Ивами» служил в японских ВМС, в том числе выполняя задачи стационера во Владивостоке во время интервенции в 1918–1922 гг.

Миноносец «Буйный», израсходовав в ходе Цусимского боя запасы топлива, не смог следовать во Владивосток, и после снятия экипажа был потоплен артиллерийским огнём крейсера «Дмитрий Донской», который в свою очередь вскоре был затоплен экипажем после повреждений, полученных в ходе Цусимского сражения.

В заключение хочу заметить, что позднее в этих же залах, где я приобрёл альбом, в 2006 г. состоялась Международная выставка интеллектуальной литературы non-fiction, на которой за трёхтомник «Владивосток на почтовых открытках» мне вручили диплом «За лучшую книгу».

Эти разрозненные рисунки я приобрёл в Санкт-Петербурге в одной из антикварных лавок, адреса которых мне любезно предоставила редактор журнала «Наука и технологии» Нина Яковлевна.

Дело в том, что я состою членом редколлегии этого журнала, редакция его находится в Москве, а в Санкт-Петербурге проживает родственник Нины Яковлевны, страстно увлекающийся коллекционированием. Так у меня и оказался список адресов антиквариата, по которым я и бродил в свободное время, воспользовавшись командировкой по случаю вручения нашему университету золотой медали лучших вузов России.

В это же самое время Санкт-Петербург готовился к празднованию своего 300-летия, Невский проспект и другие центральные улицы прихорашивались, а свернув в любой переулочек или даже просто в арку старого дома, вы сразу оказывались в убогом дворе со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Вот в одном из таких двориков и ютилась антикварная лавка, в которой я разыскал, перерыв невообразимую гору бумажного хлама, рисунки Н. Самокиша, В. Мазуровского, Н. Кравченко, изданные в 1905 г., а в следующем, более презентабельном букинистическом магазине обнаружил огромный альбом, озаглавленный «Маньчжурия. Русско-японская война 1904–1905 гг.» и изданный в Санкт-Петербурге А.В. Мартыновым в 1909 г.

Внешний вид изрядно потрепанной и местами ободранной обложки, измочаленные тесёмки-завязки не вызывали эстетического восторга, но рисунки, хранившиеся под этой много повидавшей за 100 лет «броней», оказались почти в идеальном состоянии. Представил, как мне придётся тащить альбом по городу, затем в поезд до Москвы, а потом и в самолёт до Владивостока (по размеру он не вмещался в мой багаж), я невольно вздохнул, но попросил продавца оформить покупку и завернуть альбом хотя бы в какую-то обёртку.

В гостинице долго рассматривал содержимое альбома, а затем, уже за полночь, постарался упаковать его понадёжнее. В аэропорту за перегруз мне пришлось заплатить изрядную сумму. Сейчас альбом выставлен в нашем музее, и посетители с удовольствием и неподдельным интересом рассматривают рисунки и фотографии с театра военных действий Русско-японской войны 1904–1905 гг. Выполнены они известными русскими художниками-баталистами и фотографами, среди которых не только художники: А. Мартынов, А.В. Маковский, В. Тихов, Н.С. Самокиш, В. Мазуровский, Г. Бакманов, Н.И. Кравченко, И. Владимиров, Н. Пирогов, В. Шнейдер, – но и фотографы: А. Гусев, А. Мартынов, А. Милованов, кап. Правиков, поруч. Кондратов.

Кстати, некоторые из этих рисунков и фотографий были использованы при изготовлении почтовых открыток.

В книге «Волшебный сундучок» в рассказе о трофейном альбоме я поведал о реликвии семьи П.С. Гольяна, одного из моих учителей.

«Обложка альбома обтянута лакированной телячьей кожей, обрез покрыт золотым орнаментом. Бронзовая застёжка с пружиной… Лицевая сторона обложки альбома инкрустирована перламутром и ещё каким-то материалом. Рисунок инкрустации изображает птиц, цветы и бабочек. К сожалению, не все фигурки сохранились. А на задней стороне обложки отчётливо виден рисунок в традиционном японском стиле…»

Я дословно привёл эту цитату с тем, чтобы сообщить, что в нашем музее появилось ещё четыре японских альбома, изготовленных, как и первый, во второй половине XIX в., обложки которых обтянуты лакированной телячьей кожей и инкрустированы перламутром. Правда, рисунки на лицевой стороне у каждого альбома свои собственные.

Один из альбомов был приобретен мною в антикварной лавке в Москве, недалеко от Театра на Таганке. Внутренние листы альбома изготовлены из плотного картона со специально вырезанными в нём «окнами» для фотографий или открыток. Альбом наполовину был заполнен японскими почтовыми открытками конца XIX – начала XX в. На развороте каждых двух листов альбома расположены изящные рисунки, выполненные вручную тушью в японской манере. Причём ни один рисунок не повторяется.