Наталья Соловьева - На берегу Тьмы [litres]

– Ну что же, наверное, мне пора.

– Как? Я ведь еще не объяснил ничего, где расположится приемный покой, где операционная, а где будут принимать роды, – растерялся Александр.

– В другой раз. Пойду я.

– Катя, позволь же мне отвезти тебя.

– Не надо, я пешком – тут недалече.

Последующие дни и недели Катерина избегала Александра: не встречалась с ним взглядом во время обедов, не гуляла с Наташей вблизи его флигеля. Она говорила себе: «Что ж, лучше уж сейчас. Не видеть его, не думать о нем. Он со всеми обходительный. А уж со мной точно из жалости. Сама себе придумала глупости, а теперь вон как».

Александр чувствовал перемену и пытался заговорить с Катериной, но она под разными предлогами ускользала.

Николай изучил каждую черточку Катерины и знал наизусть каждый ее взгляд, поэтому заметил раньше других, что она как будто охладела к Александру: «Может, еще не все потеряно?»

На Иванов день после заутрени девки и бабы со всей округи отправились собирать лечебные травы: от кашля, грудных болезней и от живота. Искали буквицу, чернобыльник, зверобой, кашку, матренку, мать-и-мачеху, душицу, полынь и трилистник.

Катерина и Кланя с Ермолаем отправились на повозке на луга близ Малинников и Морицына. Встали затемно, в поисках трав находились по лугу и после обеда решили вздремнуть. Кланя и Ермолай уснули, а Катерина решила искупаться в малинниковском омуте.

В этом месте неглубокая по всему своему течению и холодная даже летом Тьма делала поворот, где образовался глубокий омут. За зиму река заботливо приносила желтый чистый песок и ровненько утрамбовывала его среди коряг и камней. На противоположном берегу омута манили тихо склонившиеся ивы и словно нашептывали «к нам, к нам».

Катерина подошла к берегу и тревожно обернулась: Кланя с Ермолаем уже крепко спали, излишне близко прижавшись друг к другу. Поразмыслив, что сейчас сюда никто не придет (местные бабы полют лен или травы собирают, а до ближайшей деревни две версты), Катерина быстренько скинула с себя платье. Оставшись в одной рубашке, она зябко топталась на берегу. Черная вода призывно манила, но Катерина знала: первые мгновения захочется немедленно выскочить вон из пронзающего холода, и только потом, когда тело привыкнет, кожа станет пугающе белой, не захочется выходить. Помедлив, Катерина нырнула и быстро поплыла, пытаясь согреться.

Внезапно у кромки льняного поля послышались мужские голоса, которые неумолимо приближались к омуту, где плавала Катерина. Что делать? Решив, что еще успеет добежать и одеться, Катерина выскочила из воды.

Как на грех ровно перед ней на поляне стояли Александр и Николай и о чем-то беззаботно шутили: проверив, как полют лен, заехали на омут окунуться и стояли, сняв рубашки, как раз между Катериной и ее платьем, скрытым в высокой траве. Мокрая, чуть раскрасневшаяся от холодной воды, в одной прозрачной рубашке, Катерина обхватила себя руками, не в силах спрятать свое еще не привычное ей женское тело:

– Отвернитесь! – закричала она на растерявшихся мужчин и топнула ножкой.

Николай и Александр смутились и, закашлявшись, отвернулись, дав ей время одеться. Николай едва совладал с собой, чтобы не сделать это немного позже необходимого.

– Ты что здесь? – только и смог спросить Александр.

– Травы собирать пришла, – прошептала красная от стыда Катерина, натягивая на себя платье.

– Подвезти тебя? – быстрее всех опомнился Николай и не смог отказать себе в удовольствии представить рядом с собой в повозке еще мокрую после купания Катерину в обтягивающей намокшей одежде.

– Спасибо, барин, после обеда Ермолка-кучер заберет на подводе, – пробормотала Катерина и, не помня себя, побежала к старой липе, у подножия которой расположились Ермолай с Кланей.

– Красивая девушка, – задумчиво проводил ее глазами Александр.

– А ты только заметил? – усмехнулся Николай.

Александр лукаво улыбнулся и развел руками.

Вечером Катерина с Кланей и Агафьей собирались на гулянья – на берновской площади уже раскладывали костры.

Катерина переживала: «Какая же я дура. Выскочила голая. Стыд-то какой! Ах, что бы бабка сказала? Как я покажусь-то теперь? Александр так глянул, будто кто ударил его. А Николай чуть не сожрал глазами своими».

Агафья торопила ее, и Катерина нехотя стала переодеваться и вдруг нащупала в кармане клочок бумаги. Это был тоненький листок, испещренный мелким почерком с завитушками. От кого это? И что в этой записке? Катерина, едва научившаяся читать только печатными буквами по слогам, не могла разобрать ни слова. Что же делать? Из прислуги грамотная только Клопиха, но ее не спросишь – засмеет, а то и вовсе неправду скажет. Николаю тем более не покажешь – вдруг это послание от Александра? В глубине души Катерина надеялась, что записку написал именно он. Но как она могла оказаться у нее в комнате? И самое главное: что в ней написано?

Катерина расспросила Кланю и Агафью, заходил ли кто в комнату, но те божились, что никого не видели.

Делать нечего – спрятав записку в карман, Катерина отправилась на праздник: было любопытно, придет ли Александр и будет ли с кем прыгать через огонь? А может, ее позовет?

Уже стемнело. На площади, недалеко от церкви, развели «живой огонь» – большой костер, зажженный особым способом, с помощью двух кремней и березовых поленьев. Чучела фигуристой русалки и соломенного коня, на котором русалка должна была отправиться к себе домой через очистительный живой огонь, стояли рядом. Конь, украшенный разноцветными лентами, железными и глиняными колокольчиками, походил на собаку. Ждали, когда огонь раззадорится сильнее, чтобы можно было бросать в него чучела. Девушки на выданье стояли поодаль и пели песни, лукаво поглядывая на разгоряченных парней, расположившихся тут же, неподалеку. После пары, весело хохоча, начали прыгать через объевшийся соломой, чуть успокоившийся костер. Если коснулись земли одновременно – примета счастья, а если споткнулись или упали – к несчастливой семейной жизни. А тому, кто прыгал выше всех, по поверью, суждено было стать богатым.

Катерина приблизилась. У костра, с противоположной стороны, стоял Александр и исподлобья сверлил ее взглядом. Катерина улыбнулась и робко кивнула ему. Но он внезапно шарахнулся в сторону и затерялся в толпе.

«Он, наверное, не хочет и знать меня теперь. Голая, среди бела дня… Надо сказать ему, но что?»

Катерина отправилась искать Александра, но, обойдя всю площадь, так и не нашла его.

Праздник продолжался: вдалеке слышались песни, взвизги и жеманный девичий смех. Отчаявшись найти Александра, Катерина решила вернуться домой и стала пробираться вверх по холму по узкой тропинке к спящей усадьбе.