Николай Лугинов - По велению Чингисхана

К возвращению сына Джаргытай уже собрал всех своих помощников, числом более тридцати человек. Впервые в жизни Сюбетей оказался на таком сборище кузнецов. Вглядевшись, понял: все они чем-то неуловимо похожи друг на друга. У каждого – черты лица грубоваты, стан громоздок и мощен, как ствол могучего дерева у корней, – и подумать трудно, что им подвластно столь тонкое искусство. А вот от воителей они сильно отличаются… Взоры их острых глаз пронзали молодого тойона, столь рано получившего чин боотура – высшего военачальника.

– Посмотрел на ваши огнедышащие орудия. Хороши… Однако масло течёт и капает, и если им пропитается одежда, метатель огня сам загореться может…

– Это так. Мы думаем сами над тем, как это исправить, – вскочив, сказал молодой парень, видимо, именно за метание огня отвечавший.

– И сосуды для масла громоздки. В бою – неудобны будут.

– Мы уже распорядились, чтоб их шили из мятой кожи да поменьше размером.

– Да и камнемётные орудия тоже слишком неповоротливы и тяжелы, их трудно будет возить. А во время битвы понадобится их быстро передвигать с одного места на другое, при необходимости же – немедля увозить их с поля боя. Так что позаботьтесь об уменьшении их веса. Сколько быков в тягловой упряжке?

– Шесть… – на сей раз поднялся невысокий, плотный и немолодой мастер. – Вес-то можно уменьшить, но тогда и убойная сила уменьшится.

– Не беда. Будем подбирать камни меньших размеров. Сделайте такие орудия, чтоб их могла тащить упряжка из двух, самое большое из трёх быков. Даю вам на это три дня.

– Хорошо. Ты сказал. Мы услышали…

…Когда люди вышли, старик Джаргытай проронил, словно бы и не к сыну обращаясь, а куда-то вдаль, в сторону:

– Сроки-то уж больно коротки. Чтоб за три каких-то дня да для всего войска изготовить столько этих чудищ? Немыслимо! Зачем давать такие распоряжения?

– Ни слова об их числе я не сказал. Но хотя бы один огнемёт и один камнемёт по готовым образцам за три дня сделаете же?

– Разве что так… Но ведь не по образцу: ты же сам велел – усовершенствовать, переделать. А это куда как непросто… – старик всем своим видом выказывал недовольство. И с его уст чуть было не сорвалось: «Кто не понимает, что значит изобретать, улучшать, тот пусть хоть разберётся в этом сначала, вникнет и прикинет, что почём, а уж потом пусть приказывает». Но – старый мудрый человек сдержался.

Ведь перед ним сегодня – не просто сын его, кровинка его Сюбетей, нет, перед ним – тойон, боотур. А раз военачальник сказал – всё! Его приказы не обсуждаются, а выполняются.

На всём обратном пути к Ставке из головы Сюбетея не выходили слова отца. Да неужели впрямь один человек вот так, насквозь, может видеть другого? Неужели отец распознал, что творится в душе сына, ощутил внутреннее смятение, в котором сын и сам ещё не мог разобраться?..

Вот ведь наказание!

Жизнь Сюбетея, сколько помнил он себя, всегда была проста и ясна. И вдруг всё переменилось! Три года назад, весной… С тех пор каждый день точит его тайная печаль. А всё началось в тот день, когда хан послал его сопровождать свою младшую дочь…

Весна тогда не просто наступила – обрушилась! Снега таяли как от огня, всюду буйствовал вешний паводок. Южные склоны гор уже освободились от белых шуб, лишь в оврагах, в тени ещё таились глубокие сугробы… И вот однажды утром к Сюбетею прискакал гонец и передал приказ: срочно явиться к хану. Стряслось что-то, подумал молодой воин, а, может, хан хочет дать ему какое-то задание, отправить в путь? За долгую зиму всё истомилось в Сюбетее, кровь застоялась, он жаждал ратных дел и потому спешил к хану в радости, предвкушая важное событие.

Хан представил ему Алтынай, младшую и самую любимую из своих пяти дочерей, часто сопровождавшую его в дорогах.

Лик юной красавицы был столь светел, что казалось: в небе вспыхнуло ещё одно солнце, и хотелось даже зажмуриться! От смущения у Сюбетея загорелись щёки, одеревенели руки и ноги, и он не смел поднять глаз на ханскую дочь.

Хан заметил это и улыбнулся.

– Вот, Алтынай… Для тебя я призвал сюда этого молодого, но уже во славе полководца, которым горжусь и в которого верю беспредельно. Он – надежда моя. По всем статям и по нутру своему он – истинный воитель… – хан опять сдержанно улыбнулся. – Мало кто из воителей может сравниться с ним. А тебе уже надобно поближе знать лучших людей своего народа. Вскоре тебе предстоит навсегда расстаться с родной землёй, и когда среди иноплеменников на чужой стороне станет никнуть твой дух, и когда не будет доставать тебе сил для утверждения Нашей всепроникающей воли – тогда пусть опорой и утешением тебе станут воспоминания о них, о самых доблестных людях твоей родины!

– Вот тебе моё задание, Сюбетей-боотур! – Хан повернулся к нему, и воин опустился на правое колено. – Оберегай свою хотун [36] Хотун – титул дочери (и жены) хана. пуще зеницы ока твоего, однако при этом покажи ей всё своё войско, его снаряжение, и всё ей подробно разъясни. Скоро мы удостоим её званием «хотун-тумэней», военачальницы тумэна, так что она обязана чётко разбираться в воинском укладе, в боевом снаряжении, знать всё о войсковых делах.

– Вы сказали! Я услышал! – ответил Сюбетей, уставившись на носки сапог Предводителя, сшитых из хорошо прокопченной кожи.

«Похоже, он обиделся, что ему, военачальнику, приказано coпровождать женщину», – подумалось хану. И он изрёк:

– Жизнь сложней, чем нам в молодости кажется, Сюбетей. Потому я и познакомил вас друг с другом… В жизни столько всего незримого глазом и слуху недоступного. И порой это незримое имеет больше смысла, нежели зримое, а неслышимое становится важнее слышимого. Вы оба ещё очень молоды, и у каждого из вас впереди ещё столько всего, что… Проще говоря, могут настать времена, когда каждому из вас понадобится помощь и опора другого…

И три дня подряд, и каждый день от утренних барабанов до вечерних они были неразлучны. Хотун живо вникала во всё, дотошно расспрашивала про устройство войск, назначение и задачу каждой войсковой части; ей хотелось узнать и то, как они взаимодействуют, и как поддерживают друг друга. Она, с раннего детства обученная азам управления, имея хорошую подготовку, понимала с полуслова любое объяснение Сюбетея и невероятно быстро делала свои, очень точные выводы.

Особенно оживилась она, когда перед ней предстал ударный мэгэн, тяжело вооружённая часть в тысячу нукеров. При виде этих нукеров, рослых, могучих, сверху донизу закованных вместе с лошадьми в сверкающие доспехи, у неё разгорелись глаза.

– Перед таким войском никто не устоит, правда?

– Ещё бы! Стрелам и копьям не пробить такие латы.