Юзеф Крашевский - Фаворитки короля Августа II

Страна по-прежнему возлагала большие надежды на преемника Августа Сильного. Уже раньше подданные выражали желание, чтобы король призвал сына из чужих краев на родину, и какой любовью пользовался принц, доказывает забавная история так называемого «принца Лисхен».

Этот принц вовсе не был принцем и даже не был мужчиной, а просто молодой девушкой, дочерью горного кузнеца, просившего милостыню в мужском платье. Таким образом она зашла в Аугустусбург к рыболовному начальнику фон Гюнтеру, нашедшему в ней поразительное сходство с саксонским наследным принцем.

Наследного принца в это время не было в Саксонии, он находился в путешествии, но его отсутствие не только не заставило Гюнтера усомниться в своем открытии, напротив, оно еще сильнее укрепило его. Ходили слухи, Бог знает откуда взявшиеся, будто наследный принц без ведома отца путешествует по своему государству, чтобы все видеть своими глазами и лично познакомиться со всеми делами.

Очевидно, Гюнтер был человек недалекий. Долго не раздумывая, он предался самым радужным надеждам. Он решил, что составит себе счастье, если примет предполагаемого принца как можно торжественнее.

Гюнтер был богат и мог раскошелиться. Не жалея денег, он обставил «принца» самым роскошным образом: заказал для него дорогое платье, предоставил в его распоряжение четырех слуг и карету шестерней, чтобы ему удобно было разъезжать и осматривать окрестности, и кроме того, предложил в его пользование кошелек с тремястами дукатами.

«Принц Лисхен» ничего не имел против всего этого.

Конечно, история разгласилась по всему Аугустусбургу и его окрестностям, и все спешили прислужиться и угодить высокому путешественнику. Собралось все окрестное дворянство и пировало с мнимым сыном короля.

Жизнь потекла весело и радостно, и виновник торжества вел себя умнее всех из всего общества. Он не выдал себя ни одним словом: никогда он не объявлял себя принцем и не сознавался, кто он таков, только милостиво принимал все почести.

Через несколько недель недоразумение, конечно, выяснилось. Тайна открылась, и «принцу Лисхен» пришлось отправиться в смирительный дом в Вальдгейме. На Гюнтера со всех сторон посыпались насмешки. Ему приказали оставить «принцу Лисхен» все сделанные или, вернее, навязанные подарки, и кроме того, выплачивать пожизненно по рейхсталеру в день.

Рассудительная и остроумная дочь кузнеца и далее не могла пожаловаться на свою судьбу, хотя для жительства ей было отведено неособенно приятное место. В смирительном доме у нее была отдельная комната, и ей не полагалось никакой определенной работы; она обедала вместе со смотрителем и обыкновенно ходила в наряде амазонки. Она всегда сохраняла веселое и ровное настроение духа и до последних дней своих была довольна своей участью.

Итак, Гюнтер сильно ошибся. Саксонский наследный принц находился действительно за границей и только через семь лет вернулся на родину, уже женившись.

Его супруга, австрийская эрцгерцогиня, была ревностной католичкой, но не отличалась особенной красотой и не была одарена внешними совершенствами и обаянием.

Наследному принцу приходилось довольствоваться ее благочестием.

Новая возлюбленная. Семья графини фон Ко́зель. Ревнивый муж. Роковое пари. Король в роли третейского судьи. Первые проявления благосклонности. Супруг в отчаяньи. Золотая табакерка. Развод.

Между тем Август нашел новую возлюбленную, самую знаменитую из всех, имевшую больше всех власти и дольше всех подчинявшую себе его сердце: то была графиня фон Ко́зель.

Анна Констанца фон Брокдорф, как она сама пишет, родилась 17 октября 1680 г., следовательно, в один день с княгиней Тешенской, в Депенау в Голштинии. Она по происхождению принадлежала к одному из самых старинных дворянских родов. Уже в XVII столетии одна ветвь его была возведена в графское достоинство. Ее отец, Иоахим фон Брокдорф, был датским кавалерийским полковником и умер в 1719 г., мать ее была богатой нидерландкой.

У Анны Констанцы было два брата, поступивших впоследствии на саксонско-польскую службу, и сестра, умершая в молодых годах. Старший брат был убит на дуэли, а младший умер холостым в 1744 г.

Анна Констанца покинула родительский дом и родину на пятнадцатом году, последовав за дочерью герцога голштин-готорнского, Софией Амалией, вышедшей замуж за наследного принца брауншвейг-вольфенбюттельского. Здесь, при Дворе, она познакомилась с бароном, впоследствии графом Адольфом Магнусом фон Гойм, женившимся на ней в 1699 г. Ей было 19 лет, ее мужу 31 год.

Король Август II Польский и король Фридрих Вильгельм I Прусский

Гойм страстно любил свою жену и был очень ревнив. Настолько ревнив, что в первый год своего брака скрывал ее от всех и держал взаперти у себя в имении. Может быть, он боялся соблазнов и опасностей придворной жизни и надеялся лучше уберечь красавицу, удалив ее из Дрездена.

Последствия доказали, что его предчувствие было вполне основательно, и в бешеном водовороте столичной жизни он скоро потерял ее. Впрочем, он был сам тому причиной, заставив ее покинуть свое тихое уединение.

Дело произошло на одной пирушке в Дрездене. Было изрядно выпито. Разговор, конечно, перешел на женщин. Каждый любил свою содержанку и восхвалял ее как истинное, несравненное чудо. Наконец вышел из своей сдержанности и Гойм, присутствовавший на пиру:

— У меня нет содержанки, — сказал он, — но я люблю свою жену, как содержанку, и она в тысячу раз достойнее любви, чем все женщины, которыми вы так восхищаетесь.

Никто не знал его жену, и потому ему не хотели верить. Сам король показал пример. Ему было известно, насколько Гойм ревнив и почему он прячет от всех свою супругу. Поэтому король стал выражать сомнение в истине его слов, говоря, что Гойм влюблен в свою жену, будто женат всего три месяца; но, если бы она действительно была такой красавицей, о ней бы говорили и это стало бы известно.

Князь Фюрстенберг присоединился к мнению короля и утверждал то же самое, даже пошел дальше и предложил пари на тысячу дукатов, что никто не найдет графиню таким совершенством, когда она появится при Дворе.

Министра заставили тут же сесть и написать жене, чтобы она немедленно прибыла в Дрезден. Сейчас же был снаряжен курьер, чтобы доставить письмо. Не давая Гойму времени опомниться и изменить свое решение, его напоили до такой степени, что он перестал сознавать, где находится. Наконец его отвезли домой и уложили в постель, чтобы он проспался и пришел в себя.

Каково же было его удивление утром на следующий день, когда, раскрыв глаза, он увидел перед собой жену, — его послушную жену, поспешившую исполнить его желание. Тут он все вспомнил и раскаялся в том, что наделал. Может быть, он предчувствовал, чем кончится дело? С каким удовольствием он немедленно отправил бы ее обратно в свое тихое имение! Но он понимал, что это невозможно: он выставил бы себя в слишком смешном виде, и насмешкам над его ревностью не было бы конца.