Юзеф Крашевский - Фаворитки короля Августа II

По ходатайству фельдмаршала фон Флемминга его приняли обратно и отправили на войну против турок. Позднее он вернулся в Дрезден с известием о победе, но его брак с Ко́зель не состоялся.

Графине пришлось снова пережить тяжелое разочарование.

Неверный полковник женился на богатой женщине незнатного происхождения и поселился в Берлине.

Между тем графиню Ко́зель держали в Пильнице под строгим надзором. Комендант получил приказание не допускать ее переезда в город. Назначив на ее содержание 15000 талеров из придворной кассы, остальных ее требований не удовлетворили.

После всего этого она наконец согласилась на уступки, выразив готовность отказаться от своего права пользоваться дворцом, и передала ключи коменданту. Кроме того, она дала письменное обещание не появляться ни в Польше, ни в Саксонии, ни в тех местах, где пребывал король.

Свадьба кронпринца. Торжественный выезд сына Августа

Фридрих Август II, сын и наследник Августа Сильного

Ей дозволили свободно жить везде, избегая только местопребывания короля, и обещали выдавать пенсию до вступления ее в брак и пока она останется в стране. Кроме того, ей обещали выплатить 200.000 талеров в течение десяти лет под условием отказа от владений в Пильнице, Дрездене и от виноградников в Лезнице. В случае смерти она должна была завещать 200.000 талеров своему сыну.

Графиня Ко́зель дала свое согласие на все это и обещала выдать требуемый документ; но в последнюю минуту она опять раздумала. Явились ли у нее какие-либо сомнения относительно условий, думала ли она добиться бо́льшего, прибегнув к насильственным мерам, — неизвестно. Но она внезапно решила бежать.

В то же время она передала своему придворному комиссионеру Ионасу Мейеру множество ящиков и сундуков, наполненных уже год тому назад всякого рода драгоценными вещами, и приказала отправить все в Теплиц к знакомому еврею.

В длинном списке, приложенном к вещам, были, между прочим, перечислены золотые подсвечники, золотой сервиз, драгоценные одежды и украшения, кружева, меха горностаевые, собольи, белой лисицы и т. д. Вместе с этим графиня отдала управляющему такое распоряжение:

«Он обязан наблюдать за хозяйством, посещая ежедневно погреба и сараи; еженедельно должен присылать доклад на имя Ионаса Мейера о всем происшедшем; ночью выставлять сторожей, а днем проходить по комнатам и за всем надзирать. Как только стемнеет, держать ворота на запоре и удостоверяться в прочности замков. Если бы кто приехал из Дрездена и стал из любопытства расспрашивать, где я, отвечать только, что я скоро возвращусь. Если требование будет предъявлено от имени короля о том, где находятся вещи, отвечать, что они отправлены в Теплиц. Это распоряжение управляющий обязан хранить у себя и никому не показывать».

В тот же день она тайно уехала из Пильница, оставив там своего трехлетнего сына; двух же дочерей поручила своей матери в Депенау.

Обер-гофмаршал в Дрездене, узнав о ее бегстве, тотчас же донес об этом графу Фюрстенбергу. О неожиданном происшествии немедленно сообщили в Варшаву. Лейпцигский губернатор получил приказ в случае приезда Ко́зель задержать ее в Лейпциге.

Но распоряжение запоздало.

Графине удалось скрыться и благополучно добраться до Берлина. Ее драгоценности прибыли на место своего назначения менее благополучно. Ящики были задержаны на богемской границе под предлогом уплаты пошлины.

Узнав об этом, Ко́зель, дорожившая своим имуществом, приняла энергичные меры для свободного пропуска вещей. Когда же это ей не удалось, она лично отправилась в Теплиц, чтобы вести переговоры на таможне.

Она имела успех. Ей возвратили большую часть ящиков под условием уплаты 3000 талеров и направили вещи в Берлин через Шлезвиг.

По возвращении Ко́зель в Берлин с ней начали из Дрездена оживленные переговоры о ее возвращении в Саксонию, даже послали к ней от имени короля доверенное лицо с поручением стараться ее уговорить. Но попытка была безуспешна; убедить графиню не удалось, и она осталась в Берлине.

При саксонском Дворе волновались, опасаясь интриг со стороны Ко́зель. Боялись, как бы графиня не привела в исполнение своих угроз, разгласив разные тайны, способные восстановить прусского короля против саксонского. Всем была известна подозрительность Фридриха Вильгельма, весьма склонного верить всяким слухам. Без сомнения, графиня могла сообщить многое, что в состоянии было повредить королю польскому.

Ввиду этого решили принять энергичные меры. Саксонскому посланнику было поручено хлопотать при берлинском Дворе об аресте и выдаче Ко́зель, и требовали, чтобы он повел это дело как можно быстрее, не жалея нескольких тысяч талеров «для одного из фаворитов короля прусского».

Требование о выдаче Ко́зель было основано на том, что она отказывалась возвратить некоторые бумаги, не имевшие сами по себе важного значения, но свидетельствовавшие о человеческой слабости короля польского. Кроме того, графиню подозревали в намерении нарушить доброе согласие между Дворами. В заключение было сказано, что хотя король Август и имеет право ее строго наказать, он только ограничится ее арестом.

В это время Ко́зель удалось довольно странным образом познакомиться с королем прусским. В сентябре 1716 г., в один прекрасный день, переезжая через мост в Берлине, она встретилась с экипажем короля, запряженного шестерней. Графиня Ко́зель велела кучеру посторониться, но тот не успел, и произошло столкновение. Экипаж графини опрокинулся, и она упала, не получив, однако, никакого повреждения. Пострадало только ее платье. Король отнесся к ней с большим участием: он велел ей передать свое сожаление о случившемся, заявив, что очень досадует на неловкость своего кучера.

В это время наступила ярмарка в Лейпциге. Ко́зель имела там также своего поверенного, с которым она желала переговорить о делах. Она решила ехать в Галле, чтобы находиться поблизости.

В Галле она желала сохранить инкогнито, но это ей не удалось. Один путешественник, видевший ее там, так рассказывает о ней:

«Мне не так давно пришлось видеть графиню Ко́зель в Галле. Она жила очень уединенно, в отдаленной улице, у одного бюргера.

Мне удалось ее видеть несколько раз стоявшей у окна, в глубокой задумчивости. Заметив, что за ней наблюдают, она быстро удалилась. Кроме прислуги, приносившей ей обед, к ней никто не приходил, за исключением одного приличного господина, которого все считали за ее любовника. Нельзя себе представить более красивую женщину. Горе, ее угнетавшее, выражалось в бледности ее лица и в глубине ее взора. Она принадлежала к числу красавиц с большими черными, живыми глазами. У нее белый цвет лица, прекрасный рот и нос красивого очертания. Вся ее наружность чрезвычайно привлекательна; в ней есть какое-то величие и благородство. Королю было, наверно, нелегко освободиться из ее сетей».