Татьяна Харитонова - Задание на дом, или Реферат о Фёдоре Коне

— Я тебе травки от кашля заварила в горшке на печке, пей по три глотка. Не забывай. Сегодня отлежись, не ходи. А завтра полегчает тебе. Авдейка когда приедет?

— Как управится. С келарем Леонидом в Можайск поехали за сукном на свитки да рясы новые.

— Не ближний свет. Побежала и я, дедушко. Не хворай, завтра прибегу навестить тебя.

— С Богом, касатка. Бабке кланяйся да тяте.

Стукнула дверь, звякнул железный засов. В комнате снова загустела тишина, нарушаемая глухим кашлем Терентия. Ровно горела лампадка у Спаса, огонек ее плавал, дробясь, в слюдяном оконце горницы. Терентий думал о колокольне. Некстати захворал он, некстати. Строители Трофим да Станята проштрафились давеча, известь сырую взяли из творильной ямы, надо было ждать еще неделю, чтобы дошла она. А они, торопыги бестолковые лишь бы скорее. Поспешность никогда до добра не доводит, ни в каком деле. Вот Федька приедет, дело пойдет. Федька Конь — мастер знатный…

— Нюшка, отлипни от монитора, сгоняй за хлебом, да минералки купи!

— Вот еще, водицы из крана испей!

— Козленочком стану.

— Козленочком уже поздно, сороковник разменял!

— Ну-ну, договаривай?

— Я этого не говорила.

— Нюша, дочь, воды! Не дай отцу засохнуть, мне статью надо закончить!

— У тебя статья, а у меня и дел нет.

— Нюшка, не цепляйся к словам, сгоняй.

— Ладно, без Нюшки никуда. А то, что Нюшке еще работы непочатый край работать — это никого не волнует.

— Какой такой работы? Машинку стиральную решила включить, или посудомоечную?

— Реферат надо к завтрашнему дню.

— Ой! В кои веки ты пишешь реферат? Скачаешь из Интернета. О чем хоть реферат?

— Ни о чем, а о ком. О Коне!

— По биологии?

— По истории.

— При чем тут история? Конь Александра Македонского? Буцефал [46] Буцефа́л или Букефа́л (греч. Βουκεφάλας, букв. «бычьеголовый»; лат. Bucephalus) — кличка любимого коня Александра Македонского. Росинант — имя коня Дон Кихота. ? Или Росинант?

— Сам ты Росинант. Про нашего, родного смоленского Коня.

— Фёдора?

— Фёдора! Надо еще успеть, возле памятника сфотографироваться.

— А это еще зачем?

— Для пущей убедительности. Представляешь, он жил более четырехсот лет назад? А стена, которую он построил, стоит до сих пор.

— Так строил на века.

— Я хочу в проекте поучаствовать, создать туристический маршрут, связанный с его именем. Но это случится, если мой реферат пройдет. Пока не реферат, полуфабрикат получился. Кстати, у тебя про Фёдора Коня ничего нет интересного?

— Да вроде не попадалось, поэма есть у Дмитрия Кедрина, точно. Кажется, бабушка одно время собирала какой- то материал. Если я не путаю.

— Хорошо было бы.

— Ну, дерзай, чадо. Только водицы, водицы тяте принеси. Посмотри, там и хлеб у нас закончился.

— Есть еще немного.

Нюшка обычно прыгала по ступенькам серым зайцем. Жили на шестом, она лифтом не пользовалась, терпеть не могла эту тесную кабинку. Да еще эти страшилки про маньяков. В любом незнакомце маньяка видела легко. Стоило кому — то войти в подъезд следом — сердце в пятки. Ну, а в лифт с незнакомцем войти? Однажды мчалась на свой шестой этаж — пятки сверкали. Только потому, что в лифт не рискнула. Потом оказалось, что это сосед с восьмого. Но бережёного Бог бережёт — так бабушка всегда говорит. Сегодня решила съехать — все быстрее будет. Вниз ухнула вместе с лифтом, привычно прочитала все выцарапанные надписи. То, что Федька — дурак, она знала не первый год. Новость старая. А вот и её, про Егора. Тут, на серой стене царапала ключом от квартиры:

А + Е = любовь

Из подъезда вышла не спеша, задерживая дыхание — вдруг Егор со своим мотоциклом возится. Нет, уехал.

А Федька тут как тут:

— Нюшка — кадушка!

— Какая я тебе кадушка? Ты кадушку видел когда-нибудь?

— Ну, тогда подушка или игрушка.

— Дурак, набитый компьютерными стрелялками!

— А сама чем набита? Барби Петровна.

— Остынь! Не парься. Тебе же мыслить больно. Я с Барби уже сто лет не играю.

— Куда ж ты их? У тебя ж в комнате целый Барбиград.

— Там же, где и твои роботы и Черепашки Ниндзя.

— В зоопарке? Я своих в зоопарк определил. За дополнительную плату.

— Кормят хоть?

— А как же! Они нормальные. Не дистрофики, как твои. Пластиковые мумии в париках. Ты ночью от них не кошмаришь?

— Федька, я от тебя кошмарю. Изыди! Кстати, имя у тебя оказывается, классное! Может, из тебя человек все-таки получится.

— А что имя? Имя как имя!

— А то! Историю города знать надо, — щёлкнула Федьку по лбу. — Я реферат пишу, про Фёдора Коня. Про Фё-до-ра! А тут ты, Фёдор, проходу не даешь! Правда, ты не Конь, так, жеребёнок несмышлёный — последнюю фразу кричала, убегая.

Огорошенный таким поворотом Федька прошептал растерянно:

— Сама ты жеребёнок. — А потом, видно, понял несуразность новой обзывалки и прокричал без прежнего энтузиазма:

— Нюшка — безделушка!

Но Нюшка уже не слышала, она мчалась к магазину.

Магазин за углом. Сто тридцать семь шагов по дорожке. Зашла за угол, перевела дух, пошла супермоделью — ступня в ступню. Только лучей прожектора не хватает. Супермодель пока сказано с большой натяжкой. Ей всего двенадцать, но красота ее вот-вот проявится: брызнет из удивленных серых глаз, разольется по хрупким плечикам, прокатится по длинной косе к маленьким ступням, весело бегущим по асфальту родного города. Рядом голубь, смотрит черным глазом-бусинкой, булки хочет. Нюшка никогда мимо не пройдет, если с батоном, всегда ему бросает. А может и не ему. Поди, их узнай, городских голубей.

Жаль, Егор уехал, а так хотелось увидеть его. Почему в жизни все наоборот? Федьку, его брата, век бы не видать, а он тут как тут! Вечно обзывается кадушкой. Какая я кадушка? И что такое кадушка? Надо в Интернете посмотреть.

Двери магазина разъехались перед ней. Она важно прошествовала внутрь. Полки с минеральной водой рядом, не надо бродить по лабиринтам в поисках. Взяла бутылку папиной любимой и пошла в кассу. Опля! А деньги то забыла. Вот, голова садовая! Дубина стоеросовая! Маша — растеряша! Вернулась, поставила бутылку на место, пошла к выходу. С Нюшкой так часто случается. Задумается, замечтается — и забудет обо всем на свете! Папа тоже хорош! Воды ему принеси! Коромысло на плечи и к роднику. А родники то! Родники! Они теперь в супермаркетах. И деньги дочери дать не мешало бы.

— Нюшка! А, Нюш? Прибежала? Как там Терентий?

— Кланяться тебе велел, хворает. Кашель привязался. Киселька овсяного поднести?

— Молитовку, внученька, молитовку почитаю. Помоги присесть.

— А ты, лежа, бабушка, лежа шепчи. Тяжело тебе, болезная.

— Нет, лежа не гоже пред Богом. Еще не совсем я плоха.