Владимир Стрельцов - Выживая — выживай!

Вернувшись в свои покои, папа ничком упал на постель. Чтобы не говорили ему сегодня, а он попал в самый настоящий плен. Он был один против сплоченного и, видимо, уже давно выстроенного союза. И никто ему не мог прийти на помощь, его соратники остались в Риме и в Лукке, и никто из них не ведал, что сейчас происходит в Равенне. Впредь ему будет наука, как пускаться в дальний путь без личной и верной охраны. Да что там, пусть даже без прямой поддержки, но хотя бы в присутствии враждебных друг другу партий, когда можно было бы ловко играть на их противоречиях и выходить из этих интриг победителем. Ведь насколько проще здесь стало бы выжить, окажись в Равенне в данную минуту вечная смутьянка Берта Тосканская! На нее хоть приятно смотреть, даже если она замышляет против тебя очевидную пакость. А теперь,.… теперь опасно даже вкушать подаваемую ему пищу и бродить в одиночку по коридорам равеннского дворца! Кто знает, какой сценарий у тюремщиков заготовлен на случай его неповиновения?

Косвенные признаки своего пленения папа Сергий ощутил уже на следующий день. Он мог свободно передвигаться по улицам Равенны, но обязательно в сопровождении слуг Теодоры. Его попытка выйти за пределы крепостных стен была пресечена вежливо, но решительно, а люди, следовавшие за ним, наотрез отказались выполнить его приказ покинуть город. Ближе к вечеру папа получил письмо с приглашением вновь встретиться в стенах базилики Сан-Витале. С тяжелым сердцем, не видя повода без страусиной тактики это предложение отклонить, Сергий на закате поплелся к восьмиугольному зданию церкви.

Все повторилось вновь. Его оппоненты наседали на него с теми же доводами, что и накануне. Сергий защищался теми же аргументами. Переговоры снова зашли в тупик, Петр Ченчи и Теодора к исходу беседы были до крайности раздражены упрямством папы и последняя уже подумывала пустить в ход свое тайное оружие, выданное ей Мароцией. Впрочем, это, наверное, явилось бы концом всякой дипломатии и могло скорее все поломать, чем преодолеть локальное сопротивление Сергия. Поэтому Теодора в итоге благоразумно отказалась от применения своего последнего, убийственного, как греческий огонь, довода.

Собравшиеся битый час беседовали под сводами величественной церкви исключительно одни, все слуги вельмож и отцов Церкви были выпровождены вон. Поэтому гневу властителей не было предела, когда в дверях внезапно послышался шум и какая-то возня.

— В чем дело, олухи? Вам же сказали убраться вон и не беспокоить нас, — прокричал нетерпеливый Петр.

Шум нарастал и вскоре до слуха собравшихся отчетливо донеслось:

— Мне плевать на ваши приказы! Я подчиняюсь только епископу Рима!

Сергий от неожиданности даже приподнялся со своего места — услышать это для него было слаще райских арф. Теодора же, напротив, бессильно, и закрыв лицо руками, в своем кресле была готова утонуть. Она моментально узнала этот голос. Как же ей было не узнать его, раз этот голос принадлежал ее мужу!

Двери с шумом распахнулись, и в собор твердой походкой вошел сенатор Теофилакт, граф Тусколо.

— Приветствую высокое собрание! Мой поклон Его Святейшеству и пожелания доброго здравия! Мои приветствия королю Италию, благородному Беренгарию, храбрейшему королю из живущих под Большой Медведицей! Мой поклон вам, мессеры! — зычно проговорил Теофилакт, оглядев всех присутствующих и задержав на секунду взгляд на архиепископе Иоанне.

— Мое почтение ваше высокопреподобие! Разрешите вас поздравить с возведением вас в сан равеннского пастыря, которое с нетерпением ожидали мы все, — в голосе Теофилакта явно угадывался сарказм.

За всех ответствовал король Беренгарий.

— Мы приветствуем тебя, благородный Теофилакт, сенатор, консул, краса и гордость великого Рима! Мой двор, мои люди, мой стол, все к вашим услугам, благородный мессер! Каким благостным волеизъявлением Господа нашего мы обязаны вашему появлению здесь?

— Я здесь, ваше высочество, благородный король Италии, чтобы выполнить приказ моего господина, Его Святейшества, папы римского Сергия, и благополучно доставить его в Рим. С этой целью здесь я и двести преданных мне ланциариев 19 19 Копьеносцев (визант.) , — Теофилакт особо подчеркнул цифру, от которой лица присутствующих удивленно вытянулись.

— Достойная миссия, мессер Теофилакт, — сказал Беренгарий, а Сергий, решив, что сейчас не время и не место для соблюдения видимых приличий, быстро добавил:

— Я готов, сын мой, выдвинуться в Рим хоть сейчас и благодарю Господа за наличие у меня таких расторопных и ответственных слуг!

Теофилакт поклонился. Сергий встал из-за стола и церемонно раскланялся с оставшимися в зале. Лица последних в большинстве своем напоминали физиономию неудачливого охотника, чья добыча в последний момент ускользнула, на прощание приветливо помахав хвостом.

— Все вопросы, озвученные вами, я постараюсь незамедлительно осмыслить и свое решение о них вам передать, — ответствовал Сергий голосом, в котором высокое собрание заранее услышало ответ на свои запросы.

Когда стихли шаги удалившихся Теофилакта и Сергия, к присутствующим вернулся дар речи:

— Но как? Откуда он появился здесь? Как Сергий смог позвать его на помощь? Как Теофилакт успел так скоро очутиться в Равенне, да еще и с таким войском?

Вопрос «что теперь делать дальше?» даже и не задавался. Все искали объяснение случившемуся провалу так хорошо задуманной операции. Беренгарий и компания действительно рассчитывали измором добиться от папы Сергия озвученных ему целей. И эти цели были как никогда близки, близки настолько, что теперь каждый испытывал нечто наподобие шока, а на глазах несгибаемой Теодоры даже выступили слезы. Она молча сидела в своем кресле, слышала вопли и досадные стенания мужчин, и переживала случившееся едва ли не более всех. Ее взгляд вновь встретился со взглядом мозаичной императрицы. Та смотрела на нее теперь с отчетливым презрением, ясно давая понять, что одно и то же имя еще не дает оснований всякой выскочке считать себя ровней супруге великого Юстиниана.

«Сергий не мог отправить гонца к Теофилакту, а даже если бы и смог, мой муж с таким войском шел бы сюда не менее недели. Значит, он об этом знал заранее. Но если бы это было так, то он навряд ли бы отпустил Сергия и меня сюда вместе. Нет, он этого бы не сделал. Значит, он узнал об этом после нашего отъезда. Получается, что так. И кто мог его предупредить, что папу здесь ждет ловушка? Ни Адальберт, ни Альберих о нашей встрече ничего не знают, если…. Если только они не получили известия о том, что Беренгарий направился в Равенну и не сделали далеко идущих выводов. Но они бы тогда действовали бы сами. Во всяком случае, Адальберт, который с моим мужем на ножах. Нет, что-то не сходится. Такое ощущение…… такое ощущение, что мне помешал кто-то, о ком я даже не догадываюсь».