Владимир Стрельцов - Выживая — выживай!

Долгое время казалось, что пунийцам и на сей раз все сойдет с рук. Подступив к холму, на котором возвышались стены вражеской крепости, Иоанн решился на штурм с ходу, который африканцы с громадным трудом, но отразили. После этого папа приказал готовиться к осаде, однако тут, как это бывало и до и после, сказалась слабая организация феодального войска. Понятия регулярной армии в те времена не существовало, и даже формирование ополчения было чрезвычайно редким явлением. Война в те годы была исключительно прерогативой знатных сеньоров и их дружин, в то время как простонародье, обслуживающее, обстирывающее, кормящее своих господ, было избавлено от необходимости являться для последних, ко всему прочему, еще и поставщиками пушечного мяса. Отсюда, как следствие, вытекал характер средневекового войска — высокомерный и жестокий к подданным врага, разгульный и удалой, с высокой, переливающейся через край, пеной честолюбия, и совершенно неуправляемый, ибо каждый вассал подчинялся только своему сюзерену и считал неприемлемым для себя повиноваться кому-либо еще. Вот и при Гарильяно благородные сеньоры, все эти маркизы северных и герцоги южных земель, на словах выражая готовность подчиняться своему полководцу в тиаре, на деле стремились к единоличным лаврам для себя. Еще одним немаловажным и торопящим всех фактором для герцогов, стянувших под свои знамена немалые войска, были ежедневно увеличивающиеся траты на содержание своих своевольных вассалов. Каждый день осады стоил слишком дорого для вечно худого кошелька Альбериха Сполетского и неудивительно, что именно он, а затем и Иоанн Неаполитанский предприняли в последующие дни самостоятельные и неудачные попытки штурмовать крепость. После очередного отпора папа немедленно созвал светских властителей еще на один совет, в ходе которого упрекнул последних в неразумности разрозненных действий. Не до конца доверяя южным князьям, папа перегруппировал свои дружины таким образом, чтобы в непосредственной близости возле крепости расположились римляне и сполетцы. а неаполитанцы и прочие разместились позади них, блокируя дороги из Гарильяно.

Ситуация коренным образом изменилась десятого июля, когда защитники крепости с великой горечью для себя, а христиане с вознесением благодарных молитв Господу, увидели вблизи устья Гарильяно грозные очертания византийских дромонов 93 93 Быстроходный боевой византийский корабль . Подойдя к берегу, греки своим знаменитым огнем подожгли все утлые лодчонки сарацин и, тем самым, окончательно захлопнули мышеловку. Защитники крепости с печалью наблюдали как, вместе с гарью и дымом пунийских кораблей, испаряются их последние шансы на спасение.

С распростертыми объятиями встретил папа вступившего на берег Теофило Теофилакта, чья миссия в Константинополь закончилась блестящей победой. Папа немедленно перепоручил Теофило авангард своего римского корпуса, а сам расположился чуть поодаль. Греки, а их было около тысячи человек под командованием патрикия Николая Пицингли 94 94 Николай Пицингли (? -917) — византийский полководец, прославившийся в сражениях против сарацин и болгар , предпочли оставаться на своих кораблях на случай, если сарацинам все-таки подойдет помощь из Африки.

В крепость были немедленно отправлены послы с новым требованием сдаться. На сей раз папа уже не обещал осажденным свободу, но только их жизнь. Ответ на сей раз был лишен ссылок на позорные страницы римской истории, сарацины просто сказали «нет». Папа, невзирая на яростные протесты Альбериха Сполетского, не стал торопиться с новым штурмом, приказав своему войску уделить особое внимание защите реки Гарильяно от вылазок пунийцев, очевидно рассчитывая взять крепость измором.

Этот план оказался верен. Солнце, в полном соответствии с временем года, палило нещадно, запасы воды у осажденных иссякли быстро и им ничего не оставалось, как начать предпринимать отчаянные вылазки к реке. Христиане же, конечно, были готовы к этому и, подобно львам, подстерегающим буйволов во время водопоя, безжалостно расправлялись с этими смельчаками. Горькие стенания и молитвы Аллаху в стенах крепости становились все громче и верным показателем ломающегося духа защитников стали первые случаи побегов осажденных и добровольной сдачи в плен.

Поначалу это носило единичный характер, однако десятого августа на милость папы сдались сразу шестьдесят пунийцев со всем своим вооружением. Командир отряда поведал о том, что внутри осажденных начались конфликты между собой, а воды в крепости нет ни капли и, дабы утолить жажду, защитники пьют кровь из вен лошадей и коров. На следующий день уже из самой крепости прибыли послы, которые просили дать жизнь и волю защитникам Гарильяно в обмен на безусловную и немедленную сдачу крепости и обещание щедрого выкупа, залогом чему должны были послужить их дети и жены. Настал уже черед христиан глумиться над своими врагами. Когда же выяснилось, что среди защитников крепости нет ни одного воина званием выше сарханга 95 95 Сотник в войске Арабского халифата , а последний бей удачливо покинул Гарильяно накануне появления греческого флота, благородные рыцари и вовсе свернули переговоры, посчитав зазорным для себя договариваться о чем-то с низкородными людьми. Послы были немедленно обезглавлены и головы их, с помощью катапульт, страшными ядрами влетели в расположение крепости, вызвав жалобы и проклятия осажденных.

Пятнадцатого августа муэдзин 96 96 Помощник имама мечети, созывающий мусульман на молитву (намаз) крепостной мечети, к которому после смерти имама перешло управление защитниками Гарильяно, собрал вокруг себя всех способных стоять на ногах и держать оружие.

— Братья мои. Сильный и безжалостный враг у ворот нашего дома. Ждать помощи нам неоткуда. Оставшись здесь, мы с вами скоро ослабеем настолько, что наше сопротивление затем потомки сочтут позорным. Соберем же все силы свои в единый кулак и, отдав жизни наши на волю Аллаха, постараемся подарить себе самим свободу. Пусть никто не упрекнет нас в трусости, слабости и потаканию врагу, если тот волею Аллаха окажется сильнее!

Глубокой звездной ночью шестнадцатого августа ворота Гарильяно распахнулись настежь. Защитники крепости, усадив на лошадей своих жен и детей, взяв только самое необходимое, в котором не нашлось места награбленному ранее имуществу, ринулись в свою последнюю отчаянную атаку. Сколь ни был дисциплинированным римский лагерь Теофило Теофилакта, фактор внезапности сыграл свою роль. Дозорные успели поднять тревогу, но у Теофило не было решительно никакого времени организовать свой отряд, прежде чем головные всадники сарацин вихрем ворвались в его лагерь. Авангард римского войска немедленно обратился в бегство, и только сам его командир с пятью десятками наиболее мужественных воинов вступил в бой.