Владимир Стрельцов - Приговоренные ко тьме

— Ваше высочество, то, что я вижу, не что иное, как противные Богу и вредоносные для человеческого естества языческие гладиаторские бои! Прошу вас немедля прекратить зрелище, ввергающее всех нас в грех и искушение!

— Ваше преподобие, успокойтесь и доверьтесь моему слову, я же вам сказал, что это не так. Это галльский бой. Всадники бьются облегченными и затупленными копьями, а у пеших также облегчены и затуплены мечи. Этим оружием невозможно убить или покалечить, в худшем случае только оглушить.

— Но для чего тогда все это затевается?

— О, это просто объяснить. Такие состязания для бургундской знати являются прекрасным испытанием для последующих ратных дел. Наши юноши получают необходимый опыт ведения военных единоборств. Кроме того, проведение состязаний приносит неплохой доход их организаторам, веселит толпу, а знати позволяет в тесном общении завязать знакомства и даже династические союзы.

Речь короля прервала, дружно выдохнув, зрительская аудитория — только что граф Теобальд спешил еще одного своего соперника.

— И еще один несомненный плюс — такие состязания удовлетворяют тщеславие многих участников, а наиболее удачливым пополняют кошелек, ибо победителя ждет щедрый приз!

— И какой приз будет вручен сегодня? — осведомилась Берта.

— Признаться, я еще не решил. Хотя нет, постойте, пусть будет вот этот дорогой императорский кубок, — Людовик с этими словами осушил кубок, внимательно его осмотрел и передал своему мажордому. — Прекрасный приз!

Адальберт недовольно поморщился. Кубок был из его пиршественной утвари. Император вновь нашел на чем сэкономить.

— Думается, что приз станет еще желаннее, а сражающиеся за него рыцари еще более отважны, если наполнить сей кубок серебряными монетами, — стремясь немного уязвить самолюбие императора, произнес Адальберт. Людовик пошевелил плечами и немного поерзал в кресле.

— Да, конечно, так будет гораздо лучше, — пробормотал он, но ничего соответствующего сказанному предпринимать не стал, а Адальберт чертыхнулся еще раз, как человек, добровольно напросившийся на дополнительные траты.

Меж тем на арене продолжались состязания, и публика потихоньку начала входить во вкус и определяться со своими симпатиями к тому или иному рыцарю. Так зарождалась великая история рыцарских турниров, в следующие десятилетия эти поединки стремительно войдут в моду во всех королевских дворах Европы и станут одной из самых примечательных черт средневекового быта, просуществовав более чем полтысячи лет до той самой поры, пока шотландский ландскнехт не поразит смертельным ударом в глазницу французского короля Генриха 39 39 Генрих Второй (1519—1559) — французский король (1547—1559), убит на рыцарском турнире графом Монтгомери. . Ну а пока единых правил ведения турниров еще не существовало, сам церемониал также находился в стадии своего становления, а посему титулы и звания сражающихся рыцарей могли еще быть не соответствующими друг другу, конные поединки перемежались с пешими схватками на мечах, и все это придавало зрелищу действительно явное сходство с гладиаторскими боями.

Граф Теобальд вышел победителем во всех поединках, на которые он был вызван. Людовик все больше пунцовел от радости за своего земляка. Теобальд излучал настолько непоколебимую уверенность в своих силах, что Людовик обратился к Адальберту с просьбой найти графу Тибо достойного соперника среди дворян Тосканы.

Адальберт повел себя в точности как библейский Давид со своим воином Урией 40 40 Царь Давид, желая овладеть Вирсавией, женой воина Урии, послал того на верную смерть при осаде города Раввы. и обратился к Теофилакту с предложением тому выйти против графа Теобальда, мысленно желая греку неудачного падения с коня. Теофилакту деваться было некуда, король радостно подхватил идею графа, и вызов был принят.

Теофилакт был опытным и смелым воином, но, возможно, сказалось отсутствие специфических навыков ведения таких противоборств, вследствие чего он после столкновения с Теобальдом проследовал тем же маршрутом, что и предыдущие оппоненты бургундца, мощной горой зарывшись в песок. В поединке пешими Теофилакт выглядел много увереннее, однако и здесь был вынужден признать свое поражение, дважды получив весомые удары мечом по своему шлему. В крайне дурном расположении духа он вернулся в императорскую ложу, где Людовик, как мог, подбодрил его.

Также поражениями закончились вызовы Теобальду со стороны трех вассалов Адальберта. Не принесло успеха италийцам и их групповое противостояние с бургундцами в формате «пять на пять» на мечах. Людовик торжествовал настолько открыто и неприлично, что уже начал вызывать раздражение среди своего окружения. В один из таких моментов к императору неожиданно обратился архиепископ Кайлон:

— Ваше высочество, доблести графа Теобальда настолько очевидны, что судьбу приза можно считать решенной. Однако, если правилами состязаний благородному графу Теобальду не возбраняется принять вызов от человека неблагородного рода, то я, возможно, смогу предложить достойного оппонента.

Спустя некоторое время такой вызов станет неосуществимым, настанет день, когда участником турнира сможет стать только тот, кто докажет благородство своего рода в четвертом поколении, но сейчас, на самой заре турниров, щепетильность в вопросе соответствия сословий участников поединка не была чрезмерной. Впрочем, порядка ради пришлось запросить мнение и желание у самого Теобальда.

Граф Теобальд, человек лет тридцати, крепкого, но не чрезмерно, телосложения, обладающий, видимо, незаурядной реакцией и координацией, со спокойной уверенностью согласился участвовать в поединке с человеком незнатного рода. Архиепископ предложил Людовику и графу Теобальду ненадолго воздержаться от новых поединков, чтобы встретить представителя архиепископа отдохнувшим и, стало быть, примерно в равных условиях. Теобальд и Людовик усмехнулись.

— Не из числа ли вашей богобоязненной церковной братии будет сей человек? — насмешливо спросил Людовик.

— Сам удивляюсь, ваше высочество, но так оно и есть. Вот уже три года у меня служит причетником некий Иоанн Ченчи. Родом он из Имолы, из замка Тоссиньяно, а все манеры и повадки его выдают в нем человека, которому не раз приходилось упражняться в ратном деле. Внешность его мало соответствует облику священнослужителя, но ведь ворота Церкви нашего Господа открыты для всех, и никому не поздно бывает обрести в стенах монастыря или на церковном амвоне умиротворение духа. Его таланты нам оказались очень кстати, когда в один прекрасный, а точнее несчастный день, наш обоз с продуктами и утварью едва не стал добычей гнусных сарацин. После того случая, когда Иоанн смог уложить с десяток неверных, мы предоставили ему право ежедневно укреплять тело свое военными упражнениями и возложили на него обязанность по организации военного отпора, если на равеннские монастыри и храмы покусится какой-нибудь враг. Примеры судеб несчастных монастырей Фарфы и Субиако, разграбленных сарацинами, не оставляют нам других способов защитить себя, кроме, разумеется, чистой и искренней молитвы Господу нашему о покровительстве.