Мария Воронова - Здравствуй, сестра!

— Не знаю, что бы мы делали, если бы не Александра, — говорила Ксения Михайловна. — После того как начались выселения, Петр Иванович попросил ее спрятать некоторые наши вещи у себя. Но Александра сделала гораздо больше — она не побоялась поселить нас здесь. Теперь мы перед ней в неоплатном долгу.

Около месяца Титова предоставляла Архангельским не только кров, но и пищу, ведь Петра Ивановича выгнали со службы, а следовательно, лишили и продуктовых карточек. Но недавно новые власти осознали, что врачи нужны при любом режиме, и Архангельскому удалось устроиться простым хирургом в Александровскую больницу. Из всех былых регалий у него осталось только ученое звание профессора, которое не в силах была отнять даже революция. Ксения Михайловна сориентировалась в ситуации и тоже пошла служить — учительницей немецкого языка в Первой трудовой школе. А Титову новые власти продвинули — благодаря своему пролетарскому происхождению она стала главной сестрой Клинического института.

— А что с бароном Шварцвальдом? — не удержалась от вопроса Элеонора.

— Неизвестно, — вздохнула Александра Ивановна. — Как только заварилась вся эта каша, барона предупредили, что его вот-вот арестуют… Он уехал, даже не попрощавшись со мной и детьми. По слухам, он за границей. Но я не знаю, можно ли верить этим слухам…

На Элеонору вдруг навалилась жуткая усталость. Да, Алексей завтра уедет, но и после его отъезда она будет в безопасности, близкие не оставят ее. Только теперь можно было признаться себе самой, какими тяжелыми были последние месяцы ее жизни. Она еще теснее прислонилась к теплому плечу Петра Ивановича. Неужели прошло полтора года с тех пор, как она оставила дядю и тетю и отправилась за Воиновым на фронт? Теперь это не казалось ей таким уж благородным поступком, ведь она причинила родным немало страданий… Но дядя с тетей не держат на нее зла. Какое счастье, что она их нашла! А на Васильевском острове ее ждет Алексей… При мысли о нем девушку словно окатило теплой волной, и она не смогла удержаться от счастливой улыбки.

Господи, да разве она могла мечтать, что все так удачно сложится?

Из другой комнаты вышли дети Александры Ивановны, и Элеонора поразилась, как они выросли. Она будто впервые видела Ванечку и Сонечку. Дети всегда были красивыми, а теперь стали еще лучше, лишения последнего времени никак не отразились на их внешности. От избытка чувств Элеонора расцеловала обоих.

Тут подоспела сама Титова с кипятком и нехитрым угощением. Сухари, селедка, а Элеоноре и детям полагалось еще и по тарелке пшенной каши.

— Какое блаженство! — сказала Элеонора.

— Ешь на здоровье!

— Но все же я никак не пойму, почему Петра Ивановича уволили из Клинического института? — спросила она, с аппетитом доедая кашу. — Разве сами комиссары умеют оперировать? Или им удалось отменить болезни каким-нибудь строгим декретом?

— Знаешь, — задумчиво сказала Александра Ивановна, — люди действительно стали меньше болеть, как это ни странно. Наверное, нынешняя жизнь так тяжела, что всем стало не до болячек. Конечно, теперь своя специфика: туберкулез, солдатики с фронта поступают. Я ведь всю статистику института изучаю по заболеваниям… Так вот, аппендицитов, холециститов почти совсем нет.

— Так, значит, и хирурги не нужны? Вы это хотите сказать?

— Да нет, конечно… А что касается Петра Ивановича, так это было показательное увольнение. На его примере власть продемонстрировала всем, что вот, мол, смотрите, хирург, чьи работы известны всей Европе, а мы можем сделать с ним все, что захотим.

Элеонора посмотрела на дядю. Он поморщился, разговор явно был ему неприятен.

— И демонстрация удалась! — продолжала Александра Ивановна. — Ты бы посмотрела сейчас на Крестовоздвиженского. Ходит тише воды, ниже травы, каждое слово говорит с оглядкой.

Элеонора вспомнила свою сегодняшнюю встречу с профессором у ворот института и подумала, что Титова права.

Над столом повисло печальное молчание. Элеонора поднялась.

— Мне пора идти. Уж поздно.

— Куда же ты пойдешь, детка? — воскликнула Ксения Михайловна.

— Конечно, Эличка, оставайся! — подхватила Александра Ивановна. — Как-нибудь все разместимся. Ты ведь даже не сказала, где остановилась!

— Нет, благодарю. Я остановилась у… у одной своей знакомой. Она будет беспокоиться, если я не вернусь.

Титова внимательно посмотрела на девушку и вздохнула.

— Хорошо, я тебя провожу немного, — сказала она, тоже вставая из-за стола. — Ксения Михайловна, где мое оружие?

Та, не говоря ни слова, открыла буфет, достала из супницы большой пистолет и подала Александре Ивановне, которая спокойно положила его в карман пальто.

— Теперь нам ничего не страшно! — засмеялась Титова, наслаждаясь изумлением Элеоноры.

Девушка тепло попрощалась с Архангельскими, они договорились вновь увидеться в самое ближайшее время и обсудить перспективы Элеонориной жизни в Петрограде.

— Ну и где же ты остановилась на самом деле? — спросила Титова уже на улице.

Элеонора рассказала ей правду.

— Значит, говоришь, Ланской завтра уезжает? — Александра Ивановна покачала головой. — Так, может быть, переберешься ко мне все-таки?

— Спасибо за заботу. Но я пока и сама ничего не знаю. Мне сейчас очень важно место найти. Если не получится устроиться сестрой, пойду санитаркой.

— Я попробую тебе помочь, — сказала Титова. — В Клинический институт тебе идти нельзя, слишком опасно. Но у меня есть знакомые в других больницах, поговорю с ними.

— Что бы я без вас делала, Александра Ивановна! — горячо воскликнула Элеонора. — Я так вам благодарна!

— Благодарить потом будешь, пока не за что…

Некоторое время они шли молча.

— Нелегко, наверное, с Ксенией Михайловной живется? — спросила Элеонора. — Характер у нее тяжелый.

— Да? Не замечала. Она мне с детьми очень помогает. Я целый день на службе, так она и покормит их, и позанимается. Свекровь-то моя еще летом умерла… Расскажи мне о Косте. Я при Ксении Михайловне не стала о нем спрашивать, знаю, что она его не любит.

— Ох, я уже давно не имею о нем известий! Даже не знаю, жив ли он. Я несколько раз писала ему, но, наверное, письма не дошли. — Элеонора посмотрела на серебряные часы Воинова, которые все время носила с собой. — Совершенно не представляю, как его разыскивать.

— У вас с ним был роман? — без околичностей спросила Титова.

— Нет, конечно! У него на фронте другая подруга, а я все время об Алексее думала.

При мысли о том, что любимый ждет ее, Элеонора прибавила шаг.

Алексей встретил ее, стоя на пороге квартиры.

— Ты так долго, я волновался, — пожаловался он.

— Прости меня, — улыбнулась Элеонора и нежно обняла любимого. — Знаешь, мне удалось найти своих. С ними все в порядке. Теперь я уверена, что и у нас с тобой все будет хорошо…