Илья Дроканов - Броня Балтики [litres]

Она посмотрела на спутника и удивленно спросила:

– Вы, ко всем прочим достоинствам, еще и поэзией увлекаетесь?

Стрельцов с видом эрудита пояснил:

– Это – Игорь Северянин. Я однажды попал на его литературный вечер в Петербурге, года за два до войны. Некоторые из его стихов сам читал в поэтических альманахах. Что-то запомнилось тогда. Что-то вспомнилось теперь.

– Очень приятно. Мне никто стихов не читал. Феликс мой интересуется только биржевыми сводками и политическими новостями. Скучно! А ваши стихи совершенно к месту. Только объясните, где это «моторное ландо» едет по островам, да еще к «пуанту»?

– Игорь Северянин писал про Петербург, про Острова. На трех небольших островах, расположенных в устье Невы, столичные жители любят летом проводить свободное время. Там уютные дачи, тенистые парки, пруды, деревянные мосты. Природа прекрасная. Купаются люди, отдыхают. А зеленый «пуант», то есть «острие», это – западная оконечность одного из островов – Елагина, с которой можно любоваться закатом солнца на Финском заливе.

– Хорошо, полковник, про «пуант» объяснили. Теперь расскажите, куда мы сейчас направляемся?

– Недалеко. В пригород, в Пириту. Это всего верст шесть от города. Скоро приедем. Там, недалеко от морского пляжа, на хуторе, нас ждут.

– А кто ждет?

– Мой добрый знакомый. Хозяин хутора, его зовут Юхан.

– Юхан по-эстляндски – «божий дар», «благодать». Какая нас ожидает благодать?

– Я думаю, что он уже наловил форели в ближайшей речке, приготовил ее и будет нас угощать. У него есть хорошая лодка, и мы обязательно выйдем под парусом в залив. Морская прогулка в тихую солнечную погоду, что может быть лучше?

Кристина засмеялась и захлопала в ладоши:

– Замечательно, просто замечательно!

Автомобиль вскоре свернул на узкую дорогу, вьющуюся среди сосен, и остановился у открытых ворот большого хутора. Его постройки виднелись в глубине двора. Илья Иванович с дамой выбрались из машины, следом появился шофер, который достал из багажника две плетеные корзины со снедью и отнес их в дом. Стрельцов махнул ему рукой, машина снова заурчала мотором, развернулась и уехала в сторону Ревеля.

Из дома к гостям шел хозяин, седой мужчина в годах, но сохранивший бодрость движений. Одет он был своеобразно: в рыбацких брезентовых штанах, таких же сапогах, но в белой праздничной рубахе. Снимая парусиновый картуз, он церемонно поклонился даме и ее кавалеру. Поздоровался по-русски с эстонским акцентом:

– Юхан Перссон, хозяин приморской усадьбы. Рад встрече с вами у себя в гостях! Прошу сперва пожаловать на прогулку по хутору. Долго водить не буду, покажу главное, а потом – за стол.

Юхан был не просто хорошим знакомым Ильи Ивановича, фактически он являлся нештатным сотрудником разведывательного отделения. До получения пенсии Перссон служил в Ревельской полиции, потом купил хутор и стал сельским жителем. Весной этого года с ним установил контакт подчиненный Стрельцова мичман Тихонов и привлек его к сотрудничеству в качестве хозяина загородной базы, предназначенной для подготовки секретных агентов перед заброской в тыл противника. Одно важное дело у Юхана недавно завершилось: на хуторе месяц жила и изучала премудрости службы агентов разведки семейная пара морских контрабандистов из Либавы, подписавшая обязательство действовать в интересах русской военной разведки. Заниматься с ними приезжали Стрельцов и его офицеры. После того как муж с женой отправились выполнять ответственное задание на территорию, занятую германскими войсками, Непенин и Стрельцов решили пока не готовить других агентов в этом месте, потому что в случае провала семьи о нем станет известно контрразведке противника. Такой поворот событий мог бы повысить риск раскрытия наших новых агентов, которые будут готовиться к заброске у Юхана. Он сам об этом, правда, не знал и был рад принять у себя начальника, сумевшего найти время и приехать отдохнуть сутки у моря.

Прогулка по хутору заняла не более получаса. Хозяин показал гостям большой дом, летнюю кухню, где кухарка накрывала на стол, тропинку к морскому пляжу, дорогу на дальнюю ферму, где Юхан разводил молочных коров. И, наконец, они подошли к сенному сараю. Внутри сарай выглядел очень аккуратно: весь инвентарь прибран, дощатый настил выметен, под самую крышу вела удобная лестница, по которой можно было забраться на сеновал. Пора сенокоса уже прошла, и хозяин начал укладывать сено. Кристина сказала, что запах сена напоминает ей детство, те годы, когда родители возили ее летом на такой же хутор, где проходили беззаботные дни отдыха. Ночевать надо здесь, заявила она. Спорить с дамой никто не стал.

По дороге к летней кухне Илья Иванович как бы невзначай спросил:

– А что, Юхан, посторонние люди поблизости от твоего хозяйства не появляются?

Перссон поразмышлял и неспешно ответил:

– Да что вы, здесь никого посторонних не бывает. Пока теплые дни стоят, к морю люди приезжают. Но в мою сторону никто не ходит. А дожди пойдут, так вообще безлюдно будет.

Потом он махнул рукой в сторону города и добавил:

– В одной версте отсюда находятся руины средневекового монастыря Девы Марии Ордена Святой Бригитты. Туда любители старины иной раз заглядывают, а до меня не добираются.

Кристина взяла Стрельцова под руку и спросила:

– Мы туда сходим, милый?

Слово «милый» она произносила с польским мягким «л». Стрельцову нравилось, как она выговаривала «миуый». Он улыбнулся и кивнул:

– Конечно!

Хозяин пригласил гостей к столу.

На открытой веранде летней кухни они свободно расселись в плетеных креслах вокруг круглого стола, который мог бы вместить дюжину приглашенных. Кухарка разлила по глиняным мискам густой гороховый суп с укропом. Рядом на тарелочках лежали копченая салака, порезанная соленая сельдь, сметана, домашний сыр, взбитый печеночный паштет со сливочным маслом, ломти круглого ржаного хлеба, кровяные колбаски и свежие овощи. Из домашних напитков были предложены квас, пиво и яблочный сидр, который хозяин особенно нахваливал.

Когда Кристина и Стрельцов уделили внимание первому блюду и закускам, Юхан велел принести «гвоздь программы» – овальный серебряный поднос с крупной речной форелью, которую только что достали из коптильни. Дымок от ольховой щепы еще витал в воздухе. Гостям на тарелки положили большие розоватые куски рыбы прямо с кожицей. Кристина начала было по-светски аккуратно разбираться с предложенной вкуснотой при помощи ножа и вилки, но Юхан попросил не церемониться и брать рыбу руками, пока она не остыла. Кухарка раздала горячие влажные салфетки.

Мужчины к рыбе предпочли светлое пиво в высоких глиняных кружках. Кристина попросила налить ей сидра, которого она прежде не пробовала. Ей подали небольшую, но увесистую фарфоровую чашку, наполненную не часто встречавшимся в здешних краях хмельным яблочным напитком. Он оказался холодным – из погреба – и приятным, кисло-сладким на вкус. Женщина маленькими глотками выпила сразу полчашки, чтобы утолить жажду после соленой рыбы. Стрельцов, который знал быстрое воздействие сидра, не успел предупредить ее быть осторожнее. Она сама сказала: