Недостреленный [СИ, с илл.]

Однако, всё было не так уж радужно, как хотелось бы надеяться. Угрозы на советский центр России двигались со всех сторон света. На севере грозила интервенция в Мурманске и Архангельске, и на этом направлении Советы должны были держать отряды Красной армии, хотя и самые слабые и малоподготовленные. На западе, несмотря на Брестский мир, вынужденно держалась "завеса" против германских войск, оккупировавших Белоруссию и Украину.

На юге велись постоянные боевые действия против Деникина и Краснова, и скоро, если я правильно помнил, Добровольческая армия выступит во второй свой поход на Екатеринодар. На Северном Кавказе уже отметился казачий партизанский отряд полковника Шкуро. В терском крае шло восстание терских казаков под руководством братьев Бичераховых. Один из братьев эсер Г. Ф. Бичерахов стал главой очередного Временного правительства.

На Южном Урале атаман Дутов второй раз Оренбург взять не смог, но казачьи набеги приносили довольно много беспокойства. Советы так и не смогли выработать правильную линию поведения с казаками, а казаки требовали самоопределения, особых прав и неприкосновенности территории, которую считали своей.

А на востоке фронт подступил к Челябинску и Екатеринбургу, Красная армия откатывалась под ударами белочехов и белогвардейских отрядов. Среди них снова, как и в моей прошлой реальности, выдвинулся подполковник В. О. Каппель, каким-то образом перебравшийся с Волги за Урал. Среди же красных командиров я вспомнил В. К. Блюхера, который до этого уже выбил один раз атамана Дутова из Оренбурга в январе 1918 года, а сейчас действовал на восточном фронте против чехословацкого корпуса. Мне стало интересно, проведёт Блюхер в этом мире какую-нибудь выдающуюся операцию, как когда-то он сделал в моём прошлом, когда он объединил разрозненные красные отряды Южного Урала в количестве несколько тысяч штыков и сабель, оказавшиеся в окружении в результате мятежа чехословаков на Волге и в Сибири, и провёл в боях рейд длиной более 1500 км, соединившись с Красной Армией в районе Уфы, за что и получил в прошлой реальности орден Красного Знамени № 1.

В результате тяжелого для Красной армии положения на Восточном фронте Советская власть всё-таки и в этом мире, хоть и с запозданием, также объявила мобилизацию, так как добровольный принцип формирования РККА уже не удовлетворял растущих требований к численности красноармейцев.

Объявление мобилизации и приближение частей белочехов к Уралу подтолкнуло Ижевское восстание, о возможности которого я совсем забыл. В официальной советской истории с упрощенным взглядом на вещи об этом восстании замалчивалось, так как оно выбивалось из примитивной картинки "рабочие хорошие и за нас, а буржуи плохие и за них". В Ижевске и находящемся рядом с ним Воткинске были одни из самых высокооплачиваемых рабочих в бывшей Российской империи, к тому же имевшие большие личные подсобные хозяйства, приносившие приличный доход. Политический вес большевиков был небольшим, а большой авторитет имел "Союз фронтовиков" численностью несколько тысяч человек и партия эсеров. Лозунги большевиков и радикального течения эсеров-максималистов, выгнавших из местных Советов меньшевиков и эсеров, население привлекали слабо, а местные перегибы и злоупотребления отталкивали многих. Мятеж чехословацкого корпуса и приближение его к Уралу, возможно, вселило некую надежду, а требование мобилизации зажгло стихийный митинг. "Союз фронтовиков" под управлением полковника Федичкина снова идти на фронт не хотел, тем более за Советскую власть. Присутствующих на митинге милиционеров побили и убили, и митингующие захватили на военном заводе несколько тысяч винтовок. Сначала стали расстреливать представителей и работников Советской власти, затем их родственников и сочувствующих. За проявление сочувствия расстреляли даже священника. Восставшие образовали очередное местное Временное правительство членов Учредительного Собрания, о созыве которого говорили в то время все антисоветские политические партии, от кадетов справа до эсеров слева. Необходимых сил Красной Армии для подавления Ижевского восстания у Советской власти сразу не нашлось, что ещё больше подстегнуло начавшуюся мобилизацию. Меня, понятно, такая ситуация встревожила. Что же здесь будет, не пойдут ли все небольшие улучшения этого мира прахом, повторяя предыдущую копию, только немного позже по времени?

Придя домой, первым делом набрал воды, вымылся и сменил бельё на чистое. Почувствовал себя помолодевшим по возрасту нынешнего тела, выстирал ношеную одежду, повесил на верёвке сушить. Наш с Лизой ужин из пшенки с рыбой и чай с хлебом пошёл у нас "на ура". Убрав со стола и вымыв посуду, я и сам не заметил, как мы обхватив друг друга руками, оказались на кровати. Не думал, что можно снимать одежду, не размыкая объятий, но оказалось, что можно. Или мы уже просто не замечали ничего, кроме друг друга. И разговоры тоже были, как же без них. Лиза у меня выпытала подробности наших с Пашкой приключений в Ярославле, надо будет предупредить его, что не стоит рассказывать про то, как нам вдвоём от семерых белых повезло там отбиться. И сама Лиза мне рассказывала, как они в милиции узнали о ярославском мятеже, от нас ни слуху ни духу, как она испереживалась и терпела буквально стиснув зубы. Рассказывая мне, пережила всё по второму разу, только, к счастью, слабее, я же был уже рядом, но успокаивать всё равно пришлось, разными методами. Я утром так и проснулся с её рукой на мне и её головой, уткнувшейся в плечо.

Утром в уголовно-розыскной милиции было общее собрание, созванное комиссаром Розенталем. Комиссар, стоя у стола, застеленного темно-красным полотном, не скрывая от слушателей, рассказал о тяжелом положении Советской власти, подробно остановился о нашей "молодой Социалистической республике в кольце врагов", что полностью соответствовало действительности, и тому, что я узнал вчера, и тому, что помнил по своему давнему прошлому. Закончил Розенталь такими словами:

— …В условиях тяжелых боевых действий и нехватки личного состава в нашей рабоче-крестьянской Красной Армии Московский Совет принял решение о частичной мобилизации работников городской милиции. На собрании Совета решено обратиться к партийным организациям и призвать их отправить на фронты по защите нашей родной власти трудящихся половину членов местных ячеек. Кроме того, мобилизации подлежат молодые сотрудники милиции, не имеющие детей и не кормящие семью. Я тут сейчас зачитаю список, товарищи, от нашей уголовно-розыскной милиции. Прошу всех названных товарищей выйти сюда к столу.

Повисла короткая тишина, потом все подобрались, Розенталь стал называть фамилии, и люди с суровыми лицами стали выходить вперёд. Ивана Гуся назвали одним из первых, и он лихо, заломив на затылок бескозырку, вразвалочку подошёл к комиссару. Свою фамилию я услышал в середине списка, вскоре вслед за мной была названа и фамилия Паши Никитина. С горящими глазами и с воодушевлением на лице Пашка протискивался за мной сквозь людей к стоящему впереди столу. У меня же единственной воодушевлявшей мыслью было: "Как хорошо, что у меня морда всегда кирпичом". Иначе я не смог бы предсказать, какая гамма чувств отобразилась бы на моём лице, от паники до глубокого возмущения. Какого хрена?! Я ж не воевал никогда, не считая пары-тройки деньков в Ярославле, да какая же то была война! Всю прежнюю жизнь до старости мирно прожил, без участия в боевых действиях, в Афган в своё время не попал, в военных конфликтах не участвовал, никакого боевого опыта нет! Погибну просто так, ни за здорово живёшь! Я тут геройствую напропалую, страну, можно сказать, спасаю, а они?!