Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— Кто вас звал, быдло поганое?!

Холоп, которого посылали за Вепрем, согнулся в поклоне:

— Господин, я думал...

— Ты — думал? — аж подпрыгнул на лавке Буня. — Тебе нечем думать! Ты не думать должон, а исполнять волю хозяина. Все вон! Где пленник?

Холопов как ветром сдуло, а поднявший тревогу вскоре привёл в палату заросшего волосами грязного, завшивленного, гремящего цепями человека.

— Вепрь! Вепрюшка! — кинулся к нему Конь.

Но измученный неволей узник не угадал брата. Закрыв лицо руками, он вскрикнул, попятился и прижался к стене.

— Да что ж с тобой, братец, сделали?! — взъярился Конь и замахнулся саблей на Буню. Тот испуганно заорал.

— А ну стой! — преградил дорогу соратнику Тяпка. — Погоди, он опомнится... Вепрь! — позвал полонянника. — Тут брат твой, Конь. Не угадываешь?

— Бра-а-ат... — опустил руки, вглядываясь в полумрак, несчастный. — Где брат?..

— Вот он я! — обрадовался Конь. — Вот он я, Вепрюшка!

Братья обнялись. Вепрь, дрожа, всхлипывал:

— Я знал, знал, что ты выручишь меня... Вытащишь из этого вонючего подвала...

Тяпка похлопал Коня по плечу:

— Ну хватит, хватит, уходить надо! — Повернулся к холопу: — Пошёл прочь, и чтоб никто сюда ни ногой.

Холоп исчез, а Маркел снова насторожился:

— Пошто этак?

— Расковывать Вепря будем.

— Так они не помешают, а наоборот помогут... И, — ёкнув, упал от удара саблей плашмя по голове.

— В мешок его! — велел Тяпка. — Где клещи?

— Вот они, — отозвался Рус. — Расковывайте Вепря, быстро, быстро!.. — Он встал у двери, прислушиваясь. В тереме было тихо.

Вепря расковали, цепи бросили в палате, а сами через уже известные ходы вышли из терема. Так же быстро покинули елецкий детинец и скрылись в лесу.

Солнце уже подплывало к вершине небосвода, когда лазутчики возвратились в лагерь.

Маркел Буня очухался ещё по дороге, однако от сильного удара почти не понимал, что с ним происходит. Его грубо затащили в сени наспех вырытой землянки князя Даниила.

Сам князь в углу землянки беседовал о чём-то с Прокопом Селяниновичем и до такой степени был увлечён разговором, что сначала не обратил внимания, кто вошёл.

— Будь здрав, княже! — махнул приветственно рукой Тяпка.

— И ты будь, — рассеянно кивнул князь. — Забирай и уходи.

— Чево «забирай и уходи»?! — оторопел Тяпка.

И только тут Даниил оглянулся. Он как-то неестественно, невесело улыбнулся — не потому, что ему весело было, а потому, что в этом случае просто надо было улыбнуться. И сказал:

— А, вернулись!

Прокоп Селянинович встал и пожал атаману и остальным руки, а князь спросил:

— Ну и как дела?

— Дела что надо! — ухмыльнулся Тяпка. — Рус, тащи иуду!

В землянку заволокли полуживого Буню.

— И кто это? — прищурился князь.

— Не угадал? А вспомни, кто вокруг тебя в Ельце кружился.

— Неужто Маркел?

— Он самый.

— Какая встреча! — поднялся с лавки князь. — Прямо хоть целуйся с дорогим гостем... Ты искал меня, Маркел, а я тебя нет. Но в жизни всяко бывает, и вот мы встретились. Правда, ты бы хотел принять меня в своих подземельных хоромах, но не получилось. Получилось — в моих. Друзья! — обернулся Даниил к соратникам. — Будьте к господину Маркелу почтенно-гостеприимными. Угостите его батогами али длинником. Атаман, займись. Разузнай, зачем он меня искал и каковы намерения по отношению к нам и князю Афанасию у Вагиза.

— Княже! — бухнулся на колени Маркел. — Княже, тебя ввели в заблужденье!

— Какое заблужденье? — удивился Даниил.

— Я не хотел тебе зла! — завопил пленник. — Я всегда признавал тебя законным князем!..

— Как и Олега Воргольского?

— Ну, в Ворголе ж я жил... — пробормотал Буня.

— Правильно, жил и воевал против князей Липецких.

— Я не воевал!..

— На рати тебя не видали, это верно, но денег немало потратил, помогая против нас Рвачу и своему князю.

— Не было такого! — взвизгнул Маркел.

— А может, ты и в Керженце не был?

— В Керженце? В каком Керженце?!

— Ах, паскуда! — разозлился князь. — Память отшибло? Может, ещё и Вепря не знаешь?

— Знаю... — пустил слезу Маркел. — Но я... Я его у татарина выкупил!

— Какого татарина?

— А мало ль татар тут шастают? Проезжал мимо один, вёл на привязи полонянника. Мне жалко стало, вот я и выкупил. Я ж подумал, что своих надо выручать, а то к латинам продадут, замучают на галерах...

— Во заливает! — усмехнулся Конь. — Дурачком прикидывается. Можа, Вепря позвать?

— Зови, — согласился князь.

Вепрь вошёл в землянку уже отмытый и в кружок подстриженный. Глянул на Маркела, но ничего не сказал.

— Знаешь его? — кивнул на пленника князь.

— А как же мне этого пса не знать? — скривился Вепрь.

— Что ж ты своего благодетеля ругаешь-то? — усмехнулся Даниил. — Он же тебя из татарского полона спас.

Вепрь сжал кулаки:

— Да это он меня в цепи заковал! Ещё в Керженце! Он там хуже татар свирепствовал...

— Неправда! Не был я там! — заголосил Маркел. — Этого парня татары мучали, и у него в башке всё перепуталось! Я его выкупил и хотел отпустить, а он стал буйствовать, вот мне и пришлось его на время на цепь посадить. Я уж было выпускать его собрался, а тут вы нагрянули...

— Ладно, хватит брехать! — оборвал Буню Конь. — Значит, никакого Керженца ты не знаешь?

— Не знаю!

— Пыряй! — закричал Конь. — Иди сюда!

Пыряй вошёл, и Конь спросил Буню:

— Знаешь этого человека?

— Впервой вижу, — побледнел тот.

— А ты его? — повернулся Конь к Пыряю.

— Ещё бы не знать! — скрипнул зубами Пыряй. — Всю жизнь буду помнить, как он в Керженце зверствовал!

— Ты меня с кем-то путаешь, добрый человек, — залебезил Маркел.

— А Кезинера знаешь? — вмешался Тяпка.

— Какого Кезинера?

— Какого в устье Сосны на кресте распял.

— Я никого не трогал!

— Позвать и его?

— Живой?.. — вырвалось у Буни.

— Живой! — засмеялся Тяпка. — Ну вот ты, гад, и попался! Всё, хватит лясы точить, на дыбу его! Рус, Пыряй, забирайте эту падаль!

Рус и Пыряй заломили Маркелу руки за спину и потащили из землянки. И вдруг пленник закричал:

— Стойте! Я всё скажу!

— Стой, Рус! — приказал князь. — Пущай говорит. Ну, иуда, оправдывайся.

— А не в чем мне оправдываться, — утёр слезу Буня. — Я ни в чём не виноват, меня заставили...

— Кто заставил?

— На Керженец напали люди Трофима, а я нечаянно в эту шайку попал.

— Трофима? — обомлел Порфирий Пантелеевич.

— Да. Он и организовал нападение.

— А зачем это ему надо было?

— Ему татары заплатили за поимку князя Даниила.

— А откуда он узнал, что князь в Керженце?

— Никодим и Козьма с Фомой сообщили.

— А ты как туда попал?

— Трофим заставил... — тяжело вздохнул Маркел.

— Трофима в Керженце не было! — закричал Пыряй. — А ты приходил дважды. Первый раз твою свирепость урезонивали твои же дружки-разбойники — Козьма и Фома. Но мало показалось, и ты снова явился, с татарами. Ты разбойниками командовал!