Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— Амба урусуту, — сказал старший. — Давайте вытаскивать Хожахмеда...

Однако татары ошиблись. Семён не погиб. Скатившись вниз со снежной лавой, как то ни странно, ни лошадь, ни он сам не пострадали. Семёну пришлось лишь изрядно повозиться, перепрягая Милку. А все остальные рудокопы, кроме Демьяна, оказались в плену, и Харалдай решил допросить их. Он сидел не как все татары, на ковре, а на занесённой в юрту скамье, что удивило рудокопов.

— Где сейчас ваш князь Александр? — спросил Харалдай.

— Какой князь Александр? — прищурился Дымарь. — Не знаем мы никакого Александра!

— Как же вы не знаете Александра, — усмехнулся Харалдай, — если вы из Липеца?

— Нет! — снова не моргнул глазом Дымарь. — Мы не липецкие, а пронские. И князя нашего не Александром зовут, а Андреем.

Харалдай прошёлся перед пленными.

«Эти не выдадут своих, хоть их режь», — подумал он и что-то сказал одному из нукеров по-татарски. Тот вышел, а Харалдай опять повернулся к рудокопам:

— Ну хорошо, князя Александра вы не знаете. А князя Олега Воргольского?

— Как не знать, — брякнул один рудокоп. — Он родич нашему князю...

— Ты что, Илья, буробишь? — дёрнул за рукав товарища Дымарь. — Какой он князю Андрею родич? Хотя, оно, конечно, все Рюриковичи родня, от одного корню. Ну, тады нашему князю Олег, стал быть, десятая вода на квасу.

Однако Харалдай всё понял. Он усмехнулся:

— Ну ладно. Сейчас придёт Олег Воргольский и определит, кто из вас кому служит: кто Андрею Пронскому, а кто Александру Липецкому. Мне вы не нужны — я воин, а не палач, потому и допрашивать вас больше не буду. Олег же любит заниматься собачьими делами, вот пускай и занимается. А пока...

Харалдай не успел договорить, как в юрту вошёл князь Олег. Дымарь узнал его сразу. Старик и в мыслях не держал, что Олег может оказаться в стане врага. Нет, он, конечно, что-то слышал о неблаговидных поступках родственника князей Липецких, но что тот служит татарам, и не просто служит, а ведёт инородцев на своих, русских людей...

— Предатель! — не выдержал Дымарь.

— Ты неправ, старик, — покачал головой Харалдай. — Князь не предатель, а верный подданный Великого хана Золотой Орды Телебуги. А вот не покорные и нам, татарам, и князю Олегу, — наши враги. Слушай, князь, — кивнул на пленников Харалдай. — Они говорят, что пронские, а я полагаю, что липецкие. Посмотри внимательно, может, кого угадаешь?

Олег прошёлся вдоль полонянников и остановился возле Дымаря:

— Этот, кажись, кузнец из Онуза, вроде видал я его там.

— То, что он кузнец, — нахмурился Харалдай, — вполне возможно. Ведь мы поймали их во время добычи руды. Значит, князь Александр где-то недалеко. Они для него руду добывали, а этот ещё и куёт князю оружие. Вооружается Александр, готовится к войне. Но где он? — снова посмотрел на Дымаря Харалдай.

— Не знаю такого князя, — стоял на своём Дымарь.

— А может, ты знаешь? — повернулся тысячник к Илье.

— Нет, не знаю. У нас Андрей Пронский...

— Ладно, — поморщившись, махнул рукой Харалдай. — Допрашивай их сам, князь. В конце концов, ты проводник, ты и узнавай дорогу к Александру. Мне пора отдыхать, а ты завтра скажешь, куда идти дальше. Забирай их! Эй! — обратился к нукерам. — Отведите пленников к князю.

Вскоре полонянников по одному стали запускать в шатёр Олега. Раздетые до исподников рудокопы дрожали от холода и сначала обрадовались теплу шатра, но радость быстро угасла, когда они заметили верёвочные приспособления, похожие на дыбу.

— Дёжкин вас на такой пытает? — с издёвкой хохотнул князь.

— Нас Дёжкин не пытает! — огрызнулся один рудокоп.

— И мы тебя не будем, если, конечно, покажешь дорогу к логову разбойника Александра. А остальных пока — вон! Ну, говори.

— Не знаю я никакого Александра, — угрюмо молвил пленник.

— Ах, не знаешь? Ну ладно. Вздёрнуть его! — приказал князь.

И не успел рудокоп ойкнуть, как оказался привязанным за руки к верхней перекладине дыбы, а ногами — к нижнему бревну. Тело несчастного натянулось, словно гусельные струны. Свистнул кнут-длинник и звонко щёлкнул по мышцам рудокопа.

От первого же удара у бедняги лопнула кожа и брызнула кровь. Он застонал и только мысленно взмолился Богу, чтобы тот скорее взял его к себе. А длинник всё свистел и свистел, пока Олег не подал знак палачу приостановить истязанье. Он взял пленника за волосы, потом отпустил — голова безжизненно упала на грудь.

Ермолай вздохнул:

— Не жилец...

— Снимите! — велел князь. — Сдох, что ли?

— Почти.

— Ну и чёрт с ним! — выругался князь. — Выкиньте его и тащите следующего!..

И двух других товарищей Дымаря постигла та же участь. Дошла очередь до него самого.

— Я знаю, что ты кузнец, — проговорил Олег. — Говори немедля, где Александр!

— Не знаю такого, — продолжал упорствовать Дымарь.

— Ты кузнец, и у тебя золотые руки... — задумчиво протянул князь.

— Ну и что с того? — не понял Дымарь.

— А то, — медленно чеканя слова, пояснил Олег, — что если не скажешь, где Александр, я переломаю твои золотые руки и ты не сможешь больше ими работать. Говори, пёс!

— Нечего мне сказать! — отрезал полонянник.

— Ах так? — задрожал Олег. — Ну, сейчас ты выложишь всю подноготную... Эй! Гвозди под ногти этому мастеру — золотые руки!

Кат деловито подошёл к Дымарю, привязал его руки к положенному на рогачи бревну пальцами вверх и взял остро заточенные деревянные гвоздики. Но, когда он попытался вогнать гвоздик молотком под ноготь жертвы, кузнец стал отчаянно сопротивляться.

Олег нетерпеливо крикнул:

— Прибей ему руки к бревну большими гвоздями!

Палач утёр рукавом вспотевший от усердия лоб:

— Тогда он не почувствует боли под ногтями.

— А что же делать?

— Держать руки.

— Ермолай! Подержи руки этого негодяя!

— Я не душегуб, княже, — стиснул зубы Ермолай. — Ваше дело калечить людей, а моё — их лечить!

Олег взвизгнул:

— Пошёл прочь! — И сам бросился на помощь палачу.

Вдвоём они справились со своей жертвой, и, когда гвоздь вошёл под ноготь, Дымарь пронзительно закричал.

Олег довольно оскалился:

— A-а, пёс липчанский, больно? Говори немедля, где Алексашка-разбойник?

Но кузнец, стуча в ознобе зубами, казалось, уже не понимал смысла слов.

— Ещё гвоздь! — приказал Олег.

— Не выдержит, княже, — буркнул палач.

— Забивай! — уставился дикими немигающими глазами на него Олег.

После второго гвоздя Дымарь потерял сознание, и его долго отливали ледяной водой. Но и дальнейшие пытки ни к чему не привели.

Олег сам был уже на грани безумия.

— Пробей ему руки гвоздями!

Когда и этот приказ был исполнен, Дымарь уже не ощущал боли, он только шептал:

— Господи!.. Прости мою душу грешную!.. — И вдруг изо рта его хлынула кровь, блеск в глазах потух и мутная пелена покрыла зрачки. Голова откинулась, и кузнец затих.