Кристофер Бакли - Охотник за судьями

— Саймон Макрель, к твоим услугам. Я друг истины, как и та, кого ты спас.

— Чей друг? — переспросил Балти.

— Квакер. Мы зовем себя «друзьями».

— А. Понятно.

Ханкс поднял кружку:

— В таком случае за дружбу!

Макрель придвинулся ближе:

— Вы ищете цареубийц Уолли и Гоффа?

— Да.

— Я кое-что знаю. Впрочем, может быть, это ничего не значит…

— Продолжайте.

— Моя ферма сразу за Восточной горой. За красным утесом. Маленькая ферма. Ничего особенного. Кукуруза, тыква, свекла. Немного табаку. Сад. Яблоки, персики. О прошлом годе персики замечательно уродились. Куры. Несколько свиней. Яйца — самое прибыльное дело, после табака…

— Мистер Макрель, — прервал его Ханкс, — вы собирались поведать нам о цареубийцах или о сельском хозяйстве?

— Простите. Перейду к делу. Один из моих батраков — мальчик, он умом не блещет, но мальчик хороший, не склонен к сочинительству, понимаете… У нас начали пропадать яйца. Наши куры отлично несутся, но когда бывает гроза с молнией и громом…

— Мистер Макрель.

— Простите, простите. Мальчик… он сказал, что видел двух человек. Они вроде как прятались. В лесу возле курятника. Два раза он их видел. Опять же возможно, что это ничего не значит.

— Он их описал?

— Да, да. Меня поразило то, что он назвал их старыми. И сказал, что они держались как солдаты.

— А как держатся старые солдаты?

— Ну, полковник, вам лучше знать. Видимо, он имел в виду, что у них спина прямая. Аккуратная внешность. Вот. Он сказал, что они такие были, аккуратные. Бороды подстрижены. В общем, не похожи на бродяг.

— Ну что ж, мистер Макрель. Благодарю вас. Говорите, ваша ферма за горой?

— Я могу отвести туда тебя и тебя, если хотите. Я ехал домой, когда заметил вас через окно таверны. Моя лошадь стоит снаружи.

— В таком случае мы допьем свои кружки и присоединимся к вам.

Он вышел.

— Ты гляди, какая неожиданная удача, — сказал Балти.

— Вам ничего не кажется странным в нашем новом друге-квакере?

— Брови?

— Он путается в квакерских местоимениях. То «ты», то «вы». Квакеры никому не говорят «вы». И ботинки у него чересчур блестящие для фермера. И еще квакеры не желают иметь ничего общего с местью. И с применением силы. Даже ваша обожаемая миссис Мотт, которой мы жизнь спасли, не захотела нам помочь. А Макрель сам вызвался. С чего бы?

— О черт. Значит, это ловушка?

— Безо всякого сомнения, я бы сказал.

Балти осторожно выглянул в окно:

— Свинья. Омерзительно пресмыкался перед нами. «Да благословит Господь тебя и тебя. Ты и ты — ангелы». Давайте скинем его с пристани. Пускай его омары съедят. А какие тут омары! Огромные, что твои морские чудовища.

— Это, конечно, было бы весьма приятно, но все же возможно, что мистер Макрель говорит правду. Может, он недавно обратился в квакерство и еще не научился правильно говорить «ты». Притом некоторые фермеры чистят обувь, прежде чем идти в город. Чтобы не показаться полной деревенщиной. Но я еще не встречал квакера, готового содействовать охоте на людей.

— Тогда какая нам тут может быть выгода?

— Если это ловушка, он идет на большие неприятности. Рискует.

— Ближе к делу, умоляю.

— Он идет на риск. Поэтому возможно, что, защищая судей, он преследует личный интерес.

— Ну допустим. И?..

— А в этом случае он, может быть, знает, где они.

— А! — Балти подумал. — И… что? Вы предлагаете нам отправиться к нему в ловушку?

— А что, у вас другие планы на вечер? Пойдете изучать Писание вместе с преосвященным Дэвенпортом? Вот, держите.

Он сунул Балти пистоль под столом.

Балти уставился на предмет, лежащий у него на коленях.

— Он заряжен, — сказал Ханкс. — Оттяните серпентин большим пальцем…

— Да, да.

— Постарайтесь меня не пристрелить. Подумайте о том, как одиноко вам будет без меня.

— Я все еще не понимаю, что умного в том, чтобы взять и войти в западню.

— Мудрость — когда при этом знаешь, что идешь в западню.

— Не правда ли, великолепное зрелище? — произнес мистер Макрель, когда они завидели утес. Лучи послеполуденного солнца окрасили его в огненно-красный цвет. — Этот кровавый цвет — от примеси железа в камне. Сколько лет здесь живу — и все любуюсь.

И правда, великолепное зрелище, подумал Балти. Ханкс удостоил утес лишь беглым взглядом.

Сумерки напитали воздух прохладой, а свет — сиреневатым оттенком. Путники ехали вдоль ручья, огибавшего подножие утеса. Темнело. Крики ястреба отражались эхом от гладкого каменного кряжа.

— Хищные птицы, — заметил Макрель. — Квирипи отлично охотятся с соколами.

Они остановились напоить лошадей.

— Далеко еще? — спросил Ханкс.

— Меньше мили. Моя земля начинается у подножия вон того склона, что идет вверх к утесу. И продолжается до самого утеса.

— Уже темнеет.

— Я хорошо знаю дорогу.

— Странное место для фермы, не так ли?

— Отчего, полковник?

— Нет воды.

— О, у нас есть горные ручьи, — сказал Макрель. — Я не стал бы таскать воду в гору каждый день. Здесь хорошая земля, увидите. И такого обзора нет ни у кого в Новой Англии.

Через полмили они начали подниматься вверх по склону. Уже почти совсем стемнело.

— Я поставил мальчика сторожить в курятнике. Если вы хотите, можете сторожить вместе с ним. Или из дома. Как тебе и тебе удобнее.

— Весьма признательны. Скажите, мистер Макрель, давно ли вы исповедуете квакерство?

— Всю жизнь. С колыбели.

— Вам повезло. В наше время люди очень часто меняют веру.

— Да, это большое утешение.

— А можно ли узнать, сколько вам лет?

— Сорок два будет в ноябре. И у меня до сих пор все зубы свои. Во всяком случае, большинство.

— Примите мои поздравления. Однако меня удивляет нечто.

— Что же?

— Мистер Фокс основал квакерскую веру — когда бишь? — лет пятнадцать назад. Однако вы говорите, что трепещете с колыбели. Значит, вы либо пророк, либо лжец.

Макрель дернул поводья и развернул коня, оказавшись лицом к лицу с Ханксом. Тот уже выхватил пистоль.

— Что ты на это скажешь, мистер Макрель?

Макрель пришпорил коня.

— Щекотливая тема — религия, — сказал Ханкс и поскакал за ним.

Балти смотрел, как Ханкс исчезает во мраке.

— Я же говорил, что это была глупость!

Но некому было с ним согласиться.

«Сссвиш! Шмяк!» Лошадь Балти яростно заржала и забрыкалась задними ногами. Балти швырнуло вперед, лицом на конскую шею. Жесткая грива ободрала лицо и набилась в рот. Балти упустил поводья.

— Ты чего это! Стой! Чертова коняка! Стой, я сказал!

Лошадь продолжала брыкаться и тянуть шею назад, к крупу. Балти посмотрел туда и увидел, что из бока лошади торчит какая-то палка. Посмотрел еще раз и заметил на конце палки оперение.

«Черт», — подумал он.