Геннадий Левицкий - Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора

До самой темноты продолжалось преследование и уничтожение индейцев. Солнце величайшей империи Нового Света зашло навсегда.

Единственного Инку не оставляла надежда, которую подпитывал военачальник, одержавший над ним победу. В первый же день после трагической битвы Писарро пригласил его на обед, и слуги заботились о пленнике, пожалуй, даже больше, чем о его тюремщике. Испанцы разрешили ему иметь небольшой двор из дюжины слуг и советников.

Атауальпа спросил касика, попавшего в плен в самом конце сражения:

– Много ли погибло наших воинов?

– Вся равнина покрыта их телами, и нет на ней и пяди земли, не политой кровью твоих воинов.

Настроение пленника после таких сведений ухудшилось; в общем, оно у Атауальпы стало слишком переменчивым. Испанцы хорошо обходились с ним, но владыка величайшей империи, в одночасье ставший узником, не мог быть довольным своим положением. В первое время он надеялся обрести свободу и видел разнообразные способы ее достижения: либо миллионы его подданных окружат кучку чужеземцев и потребуют вернуть Единственного Инку, либо белые люди удовлетворятся выкупом. Уж он даст им столько золота, сколько не смогут унести ни они, ни их выносливые животные.

Но дни шли, и ничего не менялось. Его подданные безропотно доставляли белым людям продовольствие, потому как оно требовалось их вождю, якобы пожелавшему остаться гостем в Кахамарке. Не услышал Атауальпа и требования о выкупе; конкистадоры еще не решили: как лучше распорядиться своей удачей и знатным пленником. Для начала они от имени Атауальпы передали приказ его войскам: всем разойтись по домам.

Неизвестность и неопределенность тяжким грузом давила на знатного пленника, и никто из его окружения не мог дать совет, найти слова утешения. Атауальпа неожиданно попросил доставить к нему чужеземцев с севера, которые оставались всегда непонятными и далекими для владыки, но почему-то его постоянно тянуло к ацтекам. Испанцы любезно позволили найти их, и скоро Тоноак и Диего предстали перед поверженным владыкой.

«Как мне спастись?» – без слов поняли главный вопрос хранители хитона, по милости Атауальпы и сами оказавшиеся в плену.

– Единственный путь спасения: принять Бога, Которому служим мы и Которому поклоняются белые пришельцы, – произнес после некоторого раздумья Тоноак.

– Бог этих пришельцев необычайно силен, если жалкая горсть их смогла побить неисчислимое множество наших воинов и ты, великий владыка мира, теперь в плену, – мгновенно ухватился за блеснувшую надежду советник-колдун, в обязанности которого входило и предсказание будущего. – Прими их веру – так хочет Солнце! Ты станешь своим среди белых людей, и они не посмеют причинить тебе вред.

– Что нужно, для того чтобы ваш Бог принял меня под защиту? – спросил Атауальпа.

– Поверить в Него.

Несколько дней Тоноак и Диего терпеливо рассказывали Атауальпе об Иисусе, Его великой жертве и спасении.

– Ваш Бог очень добр. Я хорошо знаю людей и верю, что все так и было, – сказал однажды Единственный Инка, слушая Евангелие. – Я верю в Него. Но разве добротой можно победить врагов?

– Только добротой и любовью можно обрести спасение. Господь дарует вечную жизнь всем, кто поверил в Него, кто избрал путь, Им начертанный.

– И когда я увижу Его помощь? – не терпелось Атауальпе.

– Когда будешь готов ее принять, – пообещал ацтек. – Мы увидим Его знаки, Он озарит наш путь Своей любовью.

– Разве это время еще не пришло? Его помощь может прийти слишком поздно, – продолжал волноваться Единственный Инка. – Разве вы забыли, что мы находимся во власти кровожадных людей?

– Господь каждому человеку дарует столько жизни, чтобы было достаточно на поиски пути к Нему, – вступил в беседу Диего.

– Я поверил в вашего Бога! Разве не вы сказали, что это главное.

– Твоя вера рождена страхом перед будущими событиями, – с грустью промолвил Диего. – Нас потрясли твои ужасные преступления по отношению к братьям и родственникам. Ты совершил страшные грехи.

– Но разве не вы учили, что нет на земле ни одного безгрешного человека?

– Все правильно. Только ты никогда не вспоминал об убиенных братьях, ты беспокоишься о собственной судьбе, но позабыл о сотворенном тобой безмерном зле. Прежде чем ожидать милости Божьей, необходимо всем сердцем раскаяться в своих грехах.

Атауальпа молчал, на лице его отражались многие чувства: гнев, боль, страх, бессилие… Миссионеры посчитали хорошим знаком, что Единственный Инка задумался, и решили оставить грешника наедине с его мыслями.

Миссионерская деятельность Тоноака и Диего не ускользнула от наблюдательного Эрнандо де Сото. Своими подозрениями он поделился с командиром:

– Франсиско, меня беспокоят два человека из окружения Атауальпы. Они не из числа пленников. Инка повелел их найти и доставить совсем недавно, но с приходом этих людей настроение Атауальпы изменилось, и это настораживает.

– Я тоже заметил необычный облик новых советников недавнего владыки: один не очень похож на здешних жителей, а второй совсем не похож, – разделил опасения боевого товарища Писарро. – Дать ему нашу одежду, меч, кирасу, и я мог бы поклясться, что передо мной настоящий испанец.

– Тогда это объясняет увиденное мной.

– Что же ты увидел? – насторожился Писарро.

– Не уверен… Но когда они заходили в комнату Атауальпы, мне показалось, что из под лохмотьев человека, которого ты принял за испанца, показалась книга… Я не понял, что это за вещь, и она долго стояла у меня перед глазами, когда туземцы уже скрылись за дверьми. Ощущение не покидало, что я видел это у себя на родине. И только теперь понял, что так выглядел оклад старого отцовского Евангелия.

– Не может быть?! Откуда у туземцев священная книга? Немедленно доставь ко мне этого странного человека. Только не применяй к нему насилие. Это преждевременно.

Спустя недолгое время Диего стоял перед конкистадором. Эрнандо де Сото занял место в сторонке и не имел намерений вмешиваться в беседу. Он знал, что неграмотный Франсиско Писарро отличался удивительной проницательностью и был способен узнать все о стоящем перед ним человеке. Помогать ему в допросе – только мешать.

– Как твое имя? – Писарро внимательно посмотрел на человека в простых индейских лохмотьях.

Мышцы на лице Диего предательски дрогнули, но он продолжал хранить молчание.

– Я могу позвать толмача, но в этом нет надобности, – пояснил Писарро, – потому как вижу в твоих жилах испанскую кровь.

– Меня зовут Диего.

– Мне радостно встретить соплеменника в этом краю, – спокойно произнес конкистадор, как будто открытие нисколько его не удивило. – Скажи, как ты здесь оказался?