Геннадий Левицкий - Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора

– К чему такая спешка?! Похоже, граф Раймунд и впрямь двужильный: едва избежав одного плена, он добровольно надевает новое ярмо. Да и Алиса почему так торопится?! Если граф приехал из-за моря, что бы положить у ее ног свое сердце, то он спокойно мог сделать это дня через два или через неделю.

– Свадьба не Алисы. Разве ты забыл, что король Балдуин лишил эту хитрую лису княжеской короны за дружбу с сарацинами. Княгиней Антиохии теперь является ее дочь – Констанция.

Если известие о скоропалительной свадьбе едва не лишило зрения Великого магистра, то последняя новость подкосила ноги Гуго де Пейна. Благо, рядом оказалась скамья, на которую молниеносно упал Великий магистр, недавно устоявший под напором мечей и копий ромеев.

– Да как можно?! Ведь малышке не более десяти лет…

– Сейчас идет десятый, – поправил армянин. – Увы! Интересы франков не могут ждать совершеннолетия княгини. Остается только надеяться на благородство Раймунда де Пуатье, что он отложит первую брачную ночь с юной женой на несколько лет.

– А что же Алиса?! Она дала согласие на этот странный брак?

– Думается мне, что именно в Алисе и заключается причина невероятной поспешности брака, – немного поразмыслив, высказал свое мнение армянин. – Ходили слухи, что мать Констанции сама готовилась идти под венец с графом Раймундом. По правде говоря, сей союз выглядел бы вполне естественно, так как Алиса и Раймунд почти одного возраста. Однако графу было бы мало пользы от этого брака, поскольку княгиней объявлена дочь, а матери уготована скромная Латакия.

– Этот городок явно не может стать пределом мечтаний сына герцога Аквитании, пусть даже младшего, – согласился Великий магистр. – Но если Алиса собиралась связать себя узами брака с Раймундом, то как могла она так скоро дать согласие на его брак с дочерью.

– Она не могла дать родительского благословения, так как, за день до появления графа, спешно уехала в направлении Иерусалима. Кто-то умело разыграл эту шахматную партию, отправив мешавшую победе фигуру в самый дальний угол.

– Что ж, со временем все прояснится и королева потребует объяснений с этого любителя шахмат, – немного успокоился де Пейн от внезапно свалившихся новостей. – Скажи, любезный друг, где состоится венчание молодых?

– В храме Святого Петра, в котором когда-то священник Пьер Бартелеми под алтарем нашел копье, нанесшее последнюю рану Иисусу Христу. С помощью этого копья тогда франки уничтожили несметное войско сарацин, и Антиохия была спасена. Теперь франкские бароны, кажется, с помощью графа Раймунда надеются защитить Антиохию.

Такого зрелища Гуго де Пейн пропустить не мог, хотя излишней любознательностью совершенно не страдал. Плотное кольцо народа окружало храм Святого Петра. Великого магистра сразу узнали, и люди, стоявшие впереди, расступились, хотя каждый мечтал если не проникнуть в храм, то оказаться ближе к его парадному входу. Главу ордена Храма здесь уважали и поспешившим к нему на помощь воинам даже не пришлось расчищать дорогу.

Гуго де Пейн добрался до толпы франкских баронов, имевших самые крупные лены в княжестве. Здесь ему пришлось остановиться: феодалы не имели намерения допускать к действу кого бы то ни было, пусть даже самого короля. Тем более магистр шел с весьма недовольным видом – неуместным на свадьбе. Гуго де Пейну пришлось наблюдать бракосочетание из-за их широких спин местных баронов.

Молодая была одета в красивое свадебное платье, но имела несколько испуганный вид. В подходящем торжеству наряде был и Раймунд де Пуатье, хотя еще вчера он жаловался магистру, что все его вещи погибли во время кораблекрушения, либо были безнадежно испорчены. Бароны продумали и предусмотрели каждую мелочь на шаг вперед, даже наряд для графа необычного телосложения, видимо, был скроен, когда тот находился в пути. Ничто не стало препятствием для молниеносного воплощения их замысла.

Зрелище молодых потрясало своей невероятной несовместностью: невеста подле жениха казалась маленьким бугорком рядом с огромной горой. Впору было бы рассмеяться, но вид баронов источал праздничную серьезность, и никто бы не посмел выказать иное настроение. Гуго де Пейну также было не до смеха, он нашел сие зрелище слишком печальным. Бедняга испытывал угрызения совести за испуганного ребенка, наряженного в подвенечное платье, ведь он сам с тамплиерами сделал все возможное и невозможное, чтобы столь неравный союз был заключен.

Мелисенда была вне себя от ярости. И королеву можно было понять: сестра ее опозорена настолько, что с ее мнением перестанут считаться не только бароны Антиохии, но и последний башмачник или хлебопек Латакии. Случилось именно то, что было нужно Фульку, и он прилагал неимоверные усилия, чтобы скрыть свою радость.

– Что же ты хотела, дорогая Мелисенда? Граф Раймунд де Пуатье ведь не бык, которого ведут на случку. Ему не понравилась твоя сестра – так бывает.

– Подлец, ты же говорил, что у графа были виды на Алису! – кричала возмущенная фурия.

– Иметь виды – еще не значит обещать, а иные, даже пообещав, – не женятся. Вот потому я и просил хранить приезд Раймунда де Пуатье в глубокой тайне. Ты же решила обрадовать сестру…

– И как теперь быть моей сестре?

– Ей остается исполнить повеление отца: вернуться в Латакию. Так что Алиса ничего не потеряла, а Антиохия приобрела достойного правителя. Теперь ей обеспечен приток, по крайней мере, рыцарей Аквитании. Надеюсь, Раймунд защитит княжество. Честно признаться, Мелисенда, мне надоело спасать Антиохию. Из-за властолюбия твоей сестры я рассорился с тамплиерами, и теперь у меня единственная надежда на ее нового князя.

Мелисенда хотя и была сердита за сестру, но понимала, что Фульк прав. Так королю удалось провести умнейших женщин (впрочем, ослепленных властолюбием) и сохранить неплохие отношения с женой. Он уже собирался уходить, как Мелисенда вытащила откуда-то лист пергамента и передала королю со словами:

– Знакомо ли тебе это письмо?

Фульк поднес письмо ближе к глазам. Армянский текст его гласил: «Дорогая сестра, тебе следует немедленно приехать ко мне, чтобы обсудить твой брак с графом Раймундом». Внизу стояла витиеватая буква «М».

– Прости, дорогая, я не очень хорошо читаю на армянском языке. Но, судя по всему, твоя рука его писала.

– И ты никакого отношения к нему не имеешь? – спросила Мелисенда, пытаясь при этом поймать взгляд мужа.

– Я?! – настолько искренне удивился король, что и сам поверил в свою невиновность. – Каким образом?!

– Поклянись, что твои слова – правда! – потребовала королева.

– Моя дорогая! – воскликнул муж. – В Евангелие сказано: «Не клянись». Зачем ты принуждаешь меня делать то, что запрещает Господь?