Геннадий Левицкий - Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора

А через недолгое время случилось двум тамплиерам заблудиться в пустыне; и вышли они как раз на тот оазис, где почти год пребывал их Великий магистр со своим другом. Они нашли могилу Понтия, а рядом столб с надписью «Гуго де Пейн». Обо всем увиденном тамплиеры сообщили братьям. Спустя ровно год после того, как Гуго де Пейн передал большую орденскую печать сенешалю, был официально объявлен второй Великий магистр ордена Храма. Им стал бургундец Робер де Краон.

Во многих палестинских селениях можно было встретить тощего старика с таким же изношенным посохом, как и он сам. Не стриженные несколько лет редкие седые волосы и столь же долго не видевшие бритвы и ножниц борода и усы надежно скрывали черты лица пилигрима. В этом сгорбленном старике никто не узнал бы прежнего Великого магистра и потому еще, что теперь он в весе составлял едва ли треть прежнего де Пейна.

Нельзя сказать, чтобы Великий магистр когда-то страдал излишеством в еде, но прежде ему была необходима сильная рука, способная поднять меч и управлять орденом Храма. Теперь, для того чтобы неторопливо передвигать лишь собственное тело, ему достаточно съесть в день несколько фиников. Год отшельничества изменил бывшего Великого магистра до неузнаваемости, но еще два года он бродил по Святой земле, избегая встреч со своими братьями.

Собственно, отшельник не сильно рассчитывал на то, что его слова будут услышаны тамплиерами. Ведь Гуго де Пейн проповедовал мир на Святой земле, а его детище – орден Храма – был рожден с мечом в руке.

Он ходил из города в город, из селения в селение, и всякому человеку при встрече, или народу на площади, или работающим на виноградниках либо в оливковых садах желал «Мир вам!». Так он получил свое прозвище, и теперь даже мусульмане при его приближении говорили: «Идет Мир Вам». Старца уважали христиане Запада и сарацины, иудеи и греки. Большинство населения Палестины желало мира, но огромный клубок неразрешимых противоречий сплелся на Святой земле, неприязнь жила здесь много веков, и в то, что когда-нибудь здесь наступит мир, никто не верил. И только благочестивый странник, даже слыша за спиной насмешки, не уставал проповедовать всеобщую любовь.

В 1137 г. Гуго де Пейн покинул пустыню и принялся бродить по дорогам и тропам Палестины. А с севера в это же время на Святую землю устремился другой человек, имевший ту же цель, что и старец: объединить всех жителей Святой земли. Только не проповедью любви, с помощью великолепного войска, и не власть Господа на этой многострадальной земле он желал установить, а власть Константинополя. Итак, Святая земля в 1137 г. увидела императора восточных ромеев Иоанна II Комнина.

Этот правитель как будто родился в императорской короне – настолько она была к месту на его голове. Отец Иоанна – Алексей – настолько был уверен, что ромеи в лице именно этого его отпрыска получат достойного императора, что заранее сделал юношу своим соправителем. Не все в императорском семействе были согласны с мнением монарха. Дочь Алексея – Анна Комнина – сама страстно желала стать императрицей.

В 1118 г. Алексей серьезно заболел, и никто уже не надеялся, что император, находившийся между жизнью и смертью, встанет обеими ногами на той стороне, где находится жизнь. Все это время Анна вместе с матерью находились при ложе императора; обе женщины не переставали уговаривать умирающего, чтобы тот передал трон мужу Анны – кесарю Никифору Вриеннию. Без ведома императрицы Ирины и принцессы Анны никто не мог войти к властителю ромеев. Но Алексей был непреклонен. Перед кончиной он велел позвать Иоанна, чтобы проститься с ним, и тайком вложил в руку сына перстень с императорской печатью.

Иоанн весьма мягко наказал родственников, стремившихся заполучить его место на троне. Его мать ушла в монастырь, у сестры он отобрал некоторые имения, а Никифор (сам, кстати, совершенно не стремившийся к трону) и вовсе не пострадал.

Не только с родственниками, пытавшимися вырвать у него корону, Иоанн обходился милостиво. Во время своего правления он старался избегать привычных казней, пыток, ослеплений. Маленького роста, невзрачной внешности император правил силой убеждения, и ромеи его понимали и принимали. Не поняла только сестра Анна, пытавшаяся спустя год совершить новый переворот; за это упрямство ей пришлось отправиться в монастырь, который навсегда успокоил мятежный дух принцессы. Анна Комнина, не став императрицей, нашла себя в литературе. Она описала правление своего отца в «Алексиаде» и благодаря этой книге получила бессмертие – коего не смогла бы достичь, став императрицей.

Императорская корона нисколько не развратила Иоанна; он продолжал вести воздержанный образ жизни, причем это касалось не только еды, но и женщин, и всего, что являлось намеком на ненужную роскошь.

Единственная вещь, которой император Иоанн мог отдавать всего себя – без остатка – это война. Как ни странно, правители маленького роста чаще всего имели самые обширные завоевательские планы; и почему Иоанн должен стать исключением? Хотя… он поставил, как может показаться, благородную цель: вернуть ромеям земли, которые они потеряли при прежних императорах.

Тотчас же после восшествия на престол, он направился в поход против сельджуков Конийского султаната. Иоанн отобрал у них древнюю столицу Фригии – Лаодикею; затем с помощью хитрости был захвачен неприступный Созополь. Совершив еще некоторые приобретения, Иоанн в 1121 г. вернулся в Константинополь, но оставался в своем дворце недолго. Богатства ромеев возжаждали печенеги, оправившиеся от поражения, нанесенного императором Алексеем.

Борьба с печенегами была необычайно упорной, император, лично водивший в бой войско, был ранен стрелой в ногу. Наконец, ромеи, употребив все свое мужество, опрокинули печенегов. Одни из кочевников бежали, другие испустили дух на поле боя, третьих захватили в плен.

Те печенеги, что бежали, решили вновь испытать воинское счастье ромеев. Они устроились вместе с женами и детьми в лагере, окружив его походными телегами, которые крепко связали одну с другой и покрыли воловьими шкурами. Из-за телег печенеги обстреливали ромеев из луков и наносили им существенный вред, а сами же оставались словно за крепостными стенами. В отчаянии Иоанн хотел сойти с коня и пешим вести свое войско на штурм, но ромеи не одобрили намерений императора. Положение спасли храбрые британские норманны, издавна служившие наемниками при ромейских императорах. Они принялись рубить телеги огромными секирами, а затем в проход ворвались ромеи. Немногим печенегам на сей раз удалось бежать; оставшиеся в живых были поселены на землях империи и записаны в военное сословие.