Геннадий Левицкий - Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора

Иудей принес лопату (которую храмовник предусмотрительно взял с собой, отправляясь в пустыню на поиски друга). В другой руке он держал кинжал.

– А его зачем? – франк вопросительно посмотрел на собственное оружие. – От шакала обороняться? Так он не пытается напасть.

– Бедуины защищаются от змей, окружая свою стоянку конским волосом. Вот я и подумал: не срезать ли хвост твоего Арго, чтобы сплести из него веревку. – Иудей несмело посмотрел на друга, опасаясь, что подобное предложение оскорбит его.

Идея Понтия даже понравилась франку:

– Режь хвост, а если покажется мало волоса для твоего замысла, то прихвати его роскошную гриву. Пусть хотя бы часть преданного животного останется с нами и принесет пользу.

По очереди работая лопатой, они насыпали над трупом коня небольшой курган. Шакал, наблюдая, как в толще песка исчезает шикарная добыча, в последний раз завыл – теперь уже печально – и отправился в пустыню.

Змеи (или ужи) действительно перестали беспокоить отшельников с тех пор, как Понтий сплел веревку из конского волоса и окружил ею жилище отшельников. Сбруя также пригодилась.

Тощий Понтий сильно мерз по ночам, а накрыться было нечем. И, наконец, Гуго де Пейн придумал, как добыть для друга одеяло.

В окрестностях оазиса обитало огромное количество тушканчиков. На них приходили охотиться маленькие пустынные лисицы. Тамплиер часто наблюдал, как эти красивые существа с пышным хвостом, почти равным по длине остальному телу, раскапывали норы в поисках добычи. Он решил, в свою очередь, поохотиться на этих охотниц за тушканчиками. Гуго заметил, около каких норок наиболее активно бегают «приманки»; возле них и были поставлены силки, которые франк смастерил из сбруи своего коня. Ловушки работали. Скоро из лисьих шкур сшили теплое одеяло для Понтия, а затем и для Гуго.

Франку стоило немало усилий, чтобы побороть в себе охотничий азарт. Дальнейшее уничтожение лисиц привело бы к росту популяции тушканчиков, а это грозило уничтожением огорода отшельников. Он, кстати, разрастался, и уже колосилась небольшая пшеничная грядка.

Недавнее исчезновение источника продолжало волновать отшельников. Ведь подобное могло повториться в любое время; и ключ мог не найти себе дорогу на поверхность столь быстро, а мог и вовсе затеряться в земных недрах. В разных местах оазиса и вокруг него валялись осколки керамики, которые ранее могли быть кувшинами, чашами и прочими изделиями из глины. Гуго и Понтий поняли, что здесь некогда обитали люди, но не знали, как использовать это свое открытие.

Наконец, Гуго решил покопаться в местах, где чаще всего встречались глиняные осколки. Понтий чувствовал себя гораздо слабее и только изредка помогал другу в его изысканиях, а чаще всего иудей с интересом наблюдал из-под тенистой пальмы за ходом раскопок.

Когда под лопатой что-то оказало сопротивление, а затем глухо треснуло, Понтий устремился к франку и принялся осторожно руками разгребать песок вокруг лопаты. На свет была извлечена вместительная древняя амфора, хотя самый верх успел отбить Гуго. Когда находку извлекли, он поднял лопату и хотел продолжить раскопки, но Понтий остановил занесенную руку:

– Погоди. Здесь надо копать осторожно.

– Уж не надеешься ли ты, что амфоры лежат здесь одна на одной и ждут, когда мы их откопаем?

Впрочем, тамплиер не стал спорить с осторожным другом и начал, точно так же как он, разгребать ладонями песок. Податливая сыпучая почва позволяла спокойно обходиться без инструмента.

Предосторожности оказались кстати. Амфоры действительно стали попадаться одна за другой – причем много было совершенно целых. Их тут же очистили от песка и наполнили водой – про запас. Раскопанное пространство стало приобретать черты, которые имело в далекой древности. Оказалось, Гуго и Понтию несказанно повезло: они откопали вход в огромную крытую цистерну. У ее входа и хранилась найденная посуда.

Вот, все амфоры – целые и поврежденные – откопаны и извлечены, а вместе с тем расчищенным оказался и вход в бассейн. Чтобы убедиться в этом окончательно, Гуго несколько раз осторожно проткнул лопатой почву. К его удивлению, лопата в одном месте наткнулось на что-то твердое. Вскоре был извлечен небольшой, но довольно тяжелый горшок.

– Странно, – заметил Гуго. – Его стенки слишком толстые, они выдержали даже удар лопаты. Прочность – это хорошо, но в быту из-за своей тяжести он неудобен.

– Давай-ка высыплем из него песок. – Понтий положил сосуд на бок и стал потихоньку очищать его руками.

– Проще будет его перевернуть вверх дном, – предложил франк. – Давай вдвоем, Понтий, если не достает сил.

– Погоди, здесь что-то есть, кроме песка.

Он извлек из горшка красивейший золотой браслет-змейку. Тонкая чеканка отражала все особенности кожи змеи, а в массивной голове светились два глаза-изумруда. Похвалив мастера, создавшего браслет, Понтий передал находку Гуго, а сам продолжил очищать сосуд. С последними горстями песка в его руках оказался гребень из слоновой кости.

Иудей принялся рассматривать свою находку.

– Гребень весьма дорогой и очень старый. Ему не менее тысячи лет. На нем изображено лицо мужчины. Похоже, это римская вещь – иудеям нельзя изображать лица людей. – Понтий сдул песок и протер его пальцами. – Властное лицо, тонкие губы, орлиный нос – несомненно, римлянин. Но как могла оказаться знатная римлянка здесь, где не осмеливаются жить даже нищие? Только одну римлянку судьба заставила искать спасения в пустыне… Но таких совпадений не бывает!

– На браслете с обратной стороны есть буквы, – сообщил Гуго де Пейн.

Понтий взял у него змейку, расчистил ногтем буквы, но разобрать их из-за плохого зрения не смог. Иудей передал браслет Гуго и с надеждой в голосе попросил:

– Попробуй, брат, разобрать текст.

Зрение храмовника позволило прочесть по-латыни два слова: «Любимой Прокле».

Лицо Понтия стало радостно-безумным, иудей прижал к груди браслет и гребень. Его дыхание перехватило из-за сильного волнения, и Понтий смог только восторженно прошептать:

– Гуго, ты даже не представляешь, что мы нашли!

Тамплиеру было прекрасно известно равнодушное отношение Понтия к деньгам и драгоценностям. Он не на шутку встревожился, когда увидел друга, с безумными глазами прижимающего золотую змейку к сердцу. Франк поторопился его успокоить:

– Понтий, не надо так волноваться, никто не отнимет найденные вещи.

– Гуго, этот браслет принадлежал женщине, от которой пошел мой род! Эту змейку подарил своей жене – Прокле – прокуратор Иудеи Понтий Пилат. На гребне, скорее всего, изображен именно он!

– Не может быть! – прошептал Гуго и с не менее сумасшедшим видом погладил рукой браслет и гребешок. – Но как они сюда попали?!