Геннадий Левицкий - Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора

Наблюдательный французский народ наградил Филиппа еще одним прозвищем, которое произносилось только шепотом – Красноносый. Дело в том, что монета с монаршим портретом – щедро разбавленная медью, и прикрытая сверху золотом – стиралась, прежде всего, на выпуклом носу короля.

– Я не могу преследовать самый могущественный христианский орден, – в волнении промолвил Климент, понявший очередной замысел короля. – Тамплиеры сметут меня, не прилагая даже многих усилий.

– Вот именно! – воскликнул король. – Разве это естественно, что Великий понтифик опасается даже промолвить назидательное слово в сторону ордена, который обязан исполнять его повеления?!

– Все слишком далеко зашло, – сокрушенно промолвил Климент. – Слово отца христиан потеряло былую силу.

В эту минуту Великий понтифик подумал, что авторитет престола святого Петра более пострадал от действий Филиппа, чем тамплиеров. А главная вина последних была в том, что храмовники имели казну, гораздо более наполненную, чем королевская… Король с презрением прочитал колебания и неуверенность на лице слабохарактерного собеседника и перебил мысли Климента.

– Мы вернем былую мощь наместнику Господа, – пообещал Филипп Красивый и, глядя прямо в глаза понтифику, попытался его успокоить: – От тебя не требуется никаких действий – по крайней мере, в ближайшее время. Молчи, а все остальное берусь совершить я. Но когда первый решительный удар будет нанесен, надеюсь, ты найдешь в себе силы одобрительно кивнуть головой.

Замыслив уничтожить могущественный орден, король с энтузиазмом принялся воплощать замысел. И тут он столкнулся с обычной преградой, которая всегда стояла на пути, как только он что-то начинал делать. Шпионы, доносчики, лжесвидетели не желали делать свои гнусные дела бесплатно; все дружно просили денег. У Филиппа начали опускаться руки, и Гийом де Ногаре был единственным человеком, кому король мог пожаловаться:

– Оказывается, чтобы овладеть казной тамплиеров, надо вначале потратиться. Этот подлый сброд, по нашему велению подкапывающийся под храмовников, все время требует денег. Я пытался взывать к их долгу и совести, но подлые люди в один голос твердят, что им нужно каждый день кушать, чтобы и впредь оказывать услуги королю.

Преданный советник не позволил Филиппу Красивому впасть в уныние:

– Возьмем золото там, где оно есть.

– Разве ты забыл, Гийом, что мы отняли деньги у всех, у кого они водились?

– Сир, так пусть нам помогут те, которых мы собираемся уничтожить, – предложил Гийом де Ногаре.

– Лучше бы ты посоветовал найти философский камень и превратить железо в более ценный металл, – разочарованно вздохнул король. – Ты же знаешь, Жак де Моле стал скареден до невозможного – особенно после того, как мы не вернули прошлогодний долг. И Великого магистра нет в Париже, а без него нам выдадут разве что несколько су, которые тамплиерам полагалось каждодневно жертвовать нищим.

– Сир, нам на руку отсутствие Жака де Моле. Казначей ведь остался в Париже вместе со всеми ключами…

– …и с разрешением Великого магистра раздавать милостыню нищим и убогим.

– Я прекрасно знаю Жана де Тура и уверен, что он не сможет отказать королю в каких-то четырехстах тысячах ливров.

– Четыреста тысяч! Ты в своем уме, Гийом де Ногаре?!

– Меньше никак нельзя. Иначе нам не уничтожить тамплиеров. Жан де Тур, конечно, будет сомневаться, одобрит ли Великий магистр его щедрость, – размышлял Гийом де Ногаре. – В таком случае, сир, пообещай постараться вернуть долг до возвращения Жака де Моле.

Как и полагал хитроумный советник, Жан де Тур, благоговевший перед королем Франции, не смог отказать в просьбе. Четыреста тысяч золотых ливров в тот же день начали работать на уничтожение тамплиеров. Разумеется, король не смог вернуть долг до возвращения главы ордена.

Жак де Моле ужасно разозлился на своего казначея. Пожалуй, он с меньшей яростью сражался с сарацинами на Святой земле, чем беседовал с Жаном де Туром:

– Как ты мог отдать столь огромную сумму, в то время как я ищу союзников, которые могли бы помочь вернуть христианам Иерусалим?! Эти деньги могут понадобиться завтра, а их нет! Ты потерял средства, которые собирали братья на освобождение Святой земли!

– Филипп обещал вернуть долг в течение месяца, – несмело промолвил Жан де Тур.

– Каким образом?! Возьмет у меня взаймы еще пятьсот тысяч ливров, чтобы вернуть взятые у тебя четыреста? Даже его вассалы успевают сказать «нет» ранее, чем король произнесет слово «деньги».

– Но ведь это король… на его землях орден нашел приют… Весьма не хотелось с ним портить отношения.

– Глупец! Своей подачкой ты только разжег аппетит, – не сдержался Жак де Моле, но тут же опомнился. – Я давно хотел перевести казну из Парижа, желательно, подальше… хотя бы на Кипр. Надо бы с этим поторопиться, негоже пасти овец подле волчьего логова. Подозреваю, подобный визит короля был не последний.

– Ты сам видишь, Жак, в каком сложном положении я оказался, – казначей, услышавший нотки христианского смирения в голосе де Моле, начал оправдываться. Этим он только вновь разозлил Великого магистра.

– Нет тебе оправданий, Жан де Тур. Наш орден подчиняется только главе христиан, и ни один король не вправе нам приказывать.

– Филипп не приказывал, а только просил. Но ты же знаешь, Жак, что такое просьба короля…

– Ты нарушил устав ордена Храма и недостоин оставаться в числе братьев. Сними облачение и покинь нас.

– Как?! Ты меня изгоняешь?

– Не я, а наши доблестные предки, написавшие устав Ордена, – сурово произнес Великий магистр и потребовал: – Плащ!

С потерянным лицом Жан де Тур покорно снял белое одеяние с красным крестом и бережно положил его на скамью. Это нехитрое действие мгновенно превратило всегда бодрого казначея в древнего старика. Сутулившись и прихрамывая, он медленной походкой покинул келью Великого магистра.

На этом история с незадачливым Жаном де Туром не закончилась. Спустя два дня великому магистру нанес визит могущественный королевский советник – Гийом де Ногаре.

– Почтенный Жак де Моле, – нарочито любезно обратился гость, – король весьма опечален, что из-за него пострадал достойный человек. Филипп просит из любви к нему вернуть облачение несчастному Жану де Туру и позабыть о его поступке. Король обещает вернуть долг ордену Храма в ближайшее время, как только соберется означенная сумма.

– Любезный Гийом де Ногаре, мне жаль, что явился причиной огорчений короля. Однако Жан де Тур нарушил устав ордена и понес заслуженное наказание. Ни я, ни благочестивый Филипп (при всем моем великом уважении и христианской любви к нему) не имеем права нарушить закон, дарованный великим Бернаром Клервоским. К слову, король может не дожидаться, когда соберется означенная сумма. Орден в настоящее время нуждается в средствах, и мы будем благодарны, если Филипп будет возвращать долг частями.