Хуан Франсиско Феррандис - Барселона. Проклятая земля

Гальдерик застыл возле кухонной двери, держа в каждой руке по плошке.

– Ты чего? Жаркое ведь остынет!

– Там пришел… – Мальчик никак не мог прийти в себя. – Он здесь, Элизия!

Удивленная хозяйка сама подошла к двери. За ближайшим к выходу столом сидел, пощипывая кусок хлеба, какой-то мужчина. Лицо его было прикрыто, но у Элизии сразу же сладко потяжелело внизу живота.

– Я сама отнесу ему еду, Гальдерик. А ты обслужи остальных.

Женщина, улыбаясь, прошла по залу, гости нахваливали жаркое. Слава Элизии распространилась на несколько графств, и теперь каждый, кто приезжал в Барселону, непременно заходил поесть в «Миракль». Увидев, что она не ошиблась, Элизия замерла. Она знала, что следующий шаг приведет ее на самый край пропасти. Сердце девушки замерло, когда она ставила плошку на стол.

– Элизия, – тихо сказал он.

Она заметила прислоненный к стене меч. Перед ней был уже не юноша в монашеском облачении с неуверенным взглядом. Чувства ее разом вспыхнули.

– Изембард…

– Я рад тебя видеть. Прошло несколько лет.

Для Элизии время остановилось. Она заметила, как окреп Изембард, и утонула в синеве его глаз. Черты его лица посуровели и заострились, щеки покрывала бородка, но врожденное благородство осталось при нем. Внешность привлекала к юноше новых сторонников.

Все знали, что сын рыцаря из Тенеса жив. В таверне у очага любили рассказывать, как он вместе с лесными бродягами вступается за колонов. Хотя Элизия много раз воображала себе их новую встречу, она не могла предвидеть, какая буря разразится в ее душе, и не думала, что взаимное притяжение между ними только усилится. Она тоже перестала быть девушкой-простушкой.

– Здесь много судачат о юном Изембарде Втором из Тенеса, – быстро заговорила она, чтобы спрятать свое волнение. – Я обрадовалась, узнав, что ты не умер… Думала, никогда тебя не увижу.

Изембард вновь почувствовал себя тем робким юношей, который едва отважился на поцелуй. Он не знал, что сказать, он терялся, глядя на это милое, неожиданно побледневшее лицо. Элизия стала взрослой женщиной. Изембард беспомощно улыбнулся.

– Какая ты красивая, Элизия. Тысячу раз я мечтал увидеть тебя вновь, но вот…

– Господь распорядился иначе. Мне тоже пришлось нелегко.

Они смотрели друг на друга с теми же чувствами, позабыв обо всех переменах в их судьбах.

– Гальдерик не устает рассказывать, как вы спасли его семью от ужасных дикарей! – выпалила она, покраснев, и перевела взгляд на его боевой меч. – Ты что-нибудь знаешь о своей сестре?

По лицу Изембарда пронеслось мрачное облако.

– Она жива, но это очень странная жизнь. До тебя, конечно, доходили слухи о двух демонах, обитающих в лесу. Люди рассказывают о юной девушке с белокурыми волосами…

В «Миракле» говорили обо всем, здесь истина мешалась с легендами. И различить их было не всегда возможно. Изембард смотрел на Элизию, и сердце его обливалось кровью. Обоим хотелось длить и длить эту беседу, но на них уже начали обращать внимание. Гали пил с двумя собутыльниками на другом конце зала, все трое теперь с любопытством глядели в их сторону.

– Нам нужно о многом поговорить, Элизия, – тяжело вздохнул Изембард. – Надеюсь, у нас это скоро получится. Но сегодня я пришел, чтобы тебя предупредить.

Элизия предпочла бы и дальше слушать его восхищенный лепет, но взгляд молодого человека был таким серьезным, что девушка тоже забеспокоилась. Предупреждение подразумевало и опасность.

– Теперь мой мир здесь, Изембард.

Он порывисто схватил ее за руку – это был дерзкий жест, свидетельствующий о глубинных переменах. Изембард был исполнен решимости. Он провел пальцами по шрамам и ожогам на тыльной стороне ее ладони, и Элизию ожгло огнем.

– Гали увидит. – Она быстро отдернула руку. – Чего ты от меня хочешь?

– Ты ведь знаешь, виконт исчез.

– В городе только об этом и говорят, и отсутствие его сказывается на нашей жизни. Позавчера византийский корабль покинул гавань, не разгрузившись. Так я останусь без лучших специй. Если бы не епископ Фродоин, все здесь превратилось бы в хаос.

Элизия тараторила о таких вещах, чтобы крепче держаться за свой привычный мир. Ей не давал покоя огонь, сверкавший во взгляде Изембарда. Юноша понизил голос. Люди за всеми столами уже прислушивались к их разговору.

– Элизия, все эти годы я защищал жизнь колонов, которые когда-то помогли нам с сестрой. Многие погибли, но несколько поселков уцелело. – Взгляд его стал тяжелым. – Дрого хочет захватить город.

Элизия испуганно вытаращила глаза. В таверну к ней приходили в основном готы, они часто заговаривали о жестокости Дрого, о его губительных набегах. Переборов свой страх, она ответила твердо:

– Он твой враг, а не мой.

– А если ты спросишь маленького Гальдерика?

Девушка отшатнулась назад, словно от пощечины.

– Не важно, кто здесь правит, я все равно буду работать с утра до вечера!

Изембард снова схватил ее за руку, и Элизия подалась вперед, чтобы никто этого не заметил.

– Элизия, выслушай меня. Я узнал от епископа Фродоина, что скоро к тебе обратится некая знатная дама, Года из Барселоны. Она предложит тебе помочь нам в очень опасном деле. – Взгляд его наполнился печалью. – Они думают, что ты не откажешься. Но я пришел, чтобы сказать, что ты не обязана соглашаться. – Изембард замолчал, ему было тяжело. Он действовал за спиной у Гисанда и епископа, но был обязан так поступить, это был его долг перед Элизией. – Все эти годы я знал, что твоя жизнь в городе складывается хорошо, и это помогало мне справляться с невзгодами. Я понимаю, нас с тобой связывает лишь воспоминание. Пусть так, но не я хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Тебе есть что терять, поэтому если ты не хочешь нам помогать, не помогай. Мы найдем какое-нибудь другое решение, а о тебе я с нашими переговорю.

У Элизии слезы навернулись на глаза. Она привыкла жить, не чувствуя над собой опеки. Впереди всегда шла именно она, даже Гали жил за счет ее труда, и уже было ясно, почему он выбрал ее в жены. Ей очень хотелось сказать, что это неправда: их связывает не только воспоминание. Чувство, которое владело ею в этот момент, было просто-напросто любовью к Изембарду, невозможной любовью.

– Года прекрасно ко мне относится. Мы с ней уже давно подруги, и я ей доверяю. Что будет, если сюда придет Дрого?

– Этот человек насылал на крестьян дикие орды. – Изембард оглядел таверну, полную народу. – Он жаждет отомстить тем, кто много лет не допускал его до власти, он хочет стать графом.

За столами сидели небогатые землевладельцы, ремесленники и несколько купцов – все это были готы, в течение многих лет проклинавшие Дрого де Борра.

«Меня это тоже касается», – печально подумала Элизия. После ужасного начала и трех лет изнурительного труда ее таверне суждено опустеть. От этой мысли хозяйка пришла в ярость и тут же решила, что никому не позволит потопить «Миракль». Да, ей было страшно, но в словах ее зазвучала твердая решимость: