Хуан Франсиско Феррандис - Барселона. Проклятая земля

Благодаря Годе епископ опирался на поддержку большинства готских семей и получал сведения о том, что происходило в других местах его епархии. Так он сумел добиться относительного благополучия для барселонцев и сосредоточился на реализации главного своего проекта – строительстве нового собора.

Года почтительно склонила прикрытую платком голову. План начал осуществляться, и многое теперь зависело от Элизии. Дрого не получит Барселону.

Элизия выждала три дня, потом взяла свою тележку и отправилась в маленький монастырь Санта-Мариа-дел-Пи, стоявший снаружи под стеной, близ Новых ворот. Девушка игриво помахала троим стражникам, свою тревогу она прятала, напевая старинную песенку дедушки Ламбера. Церковь окружали кипарисы, стены ее потрескались, крыша прогнулась, зато в ней служили с незапамятных времен.

Элизия решила не нарушать традицию. Она прошла через узкую дверь с арочным сводом из больших камней и помолилась перед статуей Богоматери с короной на голове. Девушка боялась, что ее поймают, и не меньше боялась возить в город оружие, от которого прольется кровь, – именно таково было задание Годы. Элизия вопрошала статую, отчего же в Марке все так непрочно, почему дома в предместьях падают, прежде чем успеют высохнуть их глиняные кирпичи, и отчего поля выгорают, прежде чем созреют их первые плоды.

За те несколько лет, что Элизия провела в Барселоне, умерли десятки детей и молодых рожениц. На строительстве собора происходили несчастные случаи; эпидемия опустошила несколько домов рядом с воротами Бисбаль. В предместьях целые семьи кончали с собой, чтобы не погибнуть от голода. Казалось, Господь на них прогневался и мало того, что насылает болезнь и нищету, еще и вдохнул гордыню в сердца власть имущих, каковые после грабежей и убийств приносят Церкви богатые пожертвования ради спасения души.

Элизия, так же как и Года, понимала, какие возможности предоставляет эта земля, этот порт и эти люди, однако, пока нет мира, они могли только выживать и молиться, чтобы однажды все переменилось.

Девушка поговорила с улыбчивыми монахами и загрузила в тележку яйца и деревянную клетку с тремя кроликами. Взамен она передала братьям бурдюк с вином и белый сыр, который приготовила накануне. Казалось, все идет своим чередом, и удивленная Элизия уже собралась в обратный путь. Но вот один из монахов жестом велел ей следовать за ним в сарай, стоящий за кельями. Девушка оставила тележку снаружи и шагнула в темноту.

Внутри кто-то прятался. Элизия пригляделась: за кучей дров Изембард, прислонясь к стене, шлифовал свой меч точильным бруском.

– Какая же ты храбрая, хозяйка! – горячо воскликнул он. – Я узнал об этом еще в Жироне.

– Я до сих пор помню ваши лица, – рассмеялась Элизия. – Вы чуть не криком просили, чтобы вас задержали!

Девушка старалась скрыть свое волнение: теперь она замешана в рискованном заговоре. Она сама завезла тележку в темный сарай.

Изембард вытащил из глубины связку мечей и кинжалов, надежно замотанных, чтобы не было звона, и они вместе спрятали их на дне, под остальной поклажей. Изембард не сводил с нее взгляда. Он вызвался доставить опасный груз в монастырь, только чтобы вновь увидеть Элизию.

– Там еще три связки, тебе нужно забрать их в ближайшие дни. Монах тебе поможет.

– А тебя здесь не будет?

Изембард склонил голову:

– Взятием города будет руководить Ориоль, а тем временем я со своими учителями и другими воинами отправлюсь штурмовать крепость Тенес, оплот Дрого.

– Это замок твоего отца. Если вы справитесь, ты станешь новым хозяином Тенеса?

Юноша пожал плечами: в этом движении гордость смешивалась с неуверенностью. Он до сих пор не осознал, какую важность имеет его происхождение.

– Мои учителя считают, что замок станет символом, который привлечет других рыцарей и поможет сдерживать Дрого. Со мной всем придется считаться, а земли дадут возможность покупать лошадей и оружие, но только король может посвятить меня в рыцари и восстановить в правах отцовский род.

– Все так и будет! – пылко воскликнула Элизия, но в голосе ее звенела и печаль. Она понимала, что означает такая перемена. – Я стану подругой благородного Изембарда Второго из Тенеса! Слушай, я многих таких знавала в Каркассоне… И руки у всех такие пронырливые!

Стоило ему заговорить о возвышенных рыцарских материях – она отвечала солеными шуточками. Молодые люди смеялись, Элизия даже изобразила танец чопорной придворной дамы. В стороне от чужих глаз им было тепло и уютно, они могли без стыда касаться друг друга руками и стоять совсем близко. Обоим хотелось вновь оказаться свободными, как в том лесном убежище под дождем.

– Ты еще вспоминаешь про малышку Аду? – спросила Элизия, задумавшись о событиях той ночи.

– Каждый вечер. Она была мученица, – ответил он, но ничего не добавил о трагической кончине девочки.

– Еще многим предстоит умереть. – Улыбка исчезла с лица Элизии.

Изембард подошел ближе. Нежно отвел прядь ее темных волос. Девушка закрыла глаза.

– Я подарю тебе мирную Барселону… Однажды будет так. Обещаю.

Элизия не отстранилась. Скоро Изембард опять исчезнет, и уже сейчас она чувствовала щемящую пустоту.

– Гали – это была ошибка. – Она хотела распахнуть перед ним свое сердце, как когда-то сделал он, поведав о своем происхождении. – Не знаю, любила ли я его вообще… Но даже если и так, он не такой, каким казался. Мы даже нежности друг к другу не испытываем, но таверна – это дом его дедушки. – Элизия провела пальцами по лицу Изембарда. – Я не хочу, чтобы ты приходил в таверну, когда он там, я ему не доверяю. Боюсь, Гали с самого начала заметил, что нас друг к другу… тянет.

– Он что-нибудь сказал после моего ухода? – Изембард держал ее за руки.

– Ничего, это меня и тревожит. Я уверена, Гали тебя узнал, и теперь он следит за мной, что бы я ни делала. – Элизия с тоской посмотрела на дверь сарая. – Поэтому я не могу задерживаться, иначе Гали заподозрит неладное.

Изембард рывком притянул ее к себе. Не тратя больше времени на разговоры, они перешли к поцелуям. Элизия почувствовала, что эти ласки не похожи на тот первый поцелуй. Изембард успел познать других женщин – в деревнях или на дальних хуторах. Элизия и Изембард были молоды и полны страсти, оба они три года мечтали о такой вот встрече, и теперь ничто не сдерживало их порыв. За дверью слышались шаги монахов, место было не самое подходящее, но влюбленным было все равно.

Они перемежали поцелуи и ласки рассказами о своей жизни в новом краю. Здесь не текли молоко и мед, как обещал Фродоин. Их прелат обладал ораторским даром и порою пользовался им как обычный бродячий торговец. Это сравнение обоих развеселило, а потом взгляды их встретились, и никто не хотел первым нарушать волшебство этого момента.