Юрий Качаев - ...И гневается океан [Историческая повесть]

Унять разнузданность сию нечем, да и некому. День — послушны, а как чад забродил, ругают без пощады. Истинно стыдно и прискорбно описывать, как далече язва неповиновения распространилась».

В том же письме Резанов предлагал правлению завести во всех русских владениях фабрики, школы и благотворительные дома; больше отправлять местных детей в Россию для обучения ремеслам [70] Первыми в Петербург поехали три мальчика-креола: Андрей Климовский, Иван Чернов и Герасим Кондаков. Все они, закончив штурманское училище, вернулись к Америку и были прекрасными моряками. ; установить выплату промышленным не добытыми мехами, а денежную; повсеместно проводить земледельческие опыты; увеличить число русских переселенцев, которое было крайне недостаточно: четырнадцать крепостей насчитывали всего-навсего четыреста семьдесят человек, а все их вооружение состояло из полутора тысяч винтовок и штуцеров.

Письмо Резанова осталось без ответа. Оно затерялось среди пыльных бумаг компании, как глас вопиющего в пустыне.

Когда промысел драгоценного морского бобра на Алеутах и Кадьяке из-за слишком быстрого отстрела сделался невыгодным. Русская торговая компания основала поселения на северо-западном побережье Америки. В Норфолкзунде [71] Норфолкзунд — Ситхинский залив. бобров было еще много. Здесь, среди туземцев, которых русские называют колошами, господин Баранов заложил крепость Ново-Архангельск.

Местный климат не столь суров, каким его можно было бы предполагать в этих широтах. Замерзают, и то не полностью, лишь отдельные бухты, замкнутые со всех сторон островами и горами. Снегопады здесь незначительные, зато дожди идут очень часто. Грозы начинаются, как правило, в декабре и январе. В зимние месяцы атмосфера так насыщена электричеством, что темными ночами можно по нескольку часов сряду наблюдать, как штыки на ружьях или металлический набалдашник флашгтока излучают зелено-голубой свет, так называемые огни святого Эльма.

Высокие горы подступают к самому берегу и состоят из гранита. Некоторые из них круты, островерхи и голы, другие, начиная с середины, покрыты лесом, в основном канадской сосной. Леса и горы почти непроходимы из-за множества упавших деревьев-великанов. Удивительно видеть зачастую, как чудовищные по размерам стволы висят на едва покрытых землею скалах, опутав их своими корнями. Здесь встречаются деревья, достигающие шести футов в диаметре и ста пятидесяти в высоту. Очень много вкусных ягод, в особенности американской, без шипов, малины и черной смородины.

Из млекопитающих в здешних местах обитают киты, тюлени, сивучи, морские, озерные и речные бобры, бурые и черные медведи; величина и свойство шкуры заставляют меня предполагать, что американский черный медведь является особым видом.

Во время частых охотничьих вылазок я встречал несколько интересных птиц, например местных уток, которые прилетают сюда в начале сентября на зимовку. Утки эти очень осторожны. Ночевать они улетают в открытое море, а утром, прежде чем вернуться на места кормежки, высылают наблюдателей удостовериться, что им не грозит опасность. В то время как все птицы ныряют за кормом, одна или две из них постоянно остаются на поверхности воды в роли сторожей.

Из альбатросов я видел несколько черно-коричневых и почти белоснежных экземпляров. В марте и апреле, когда идет сельдь, они появляются огромными стаями. Их крик напоминает приглушенное блеяние козы или овцы. Однажды мне принесли одну из этих птиц, которая не имела на теле никаких повреждений. На мой вопрос, как ее удалось поймать, мне сказали: руками. Я переспросил, и алеуты мне ответили, что эти птицы после сильной бури и наступившего вслед за нею затишья совсем не могут летать.

Другая интересная птица — великолепный орел с белой головой и белым хвостовым оперением. Его можно встретить здесь почти круглый год. Его любимой пищей является рыба, но он нападает также на уток, гусей и молодых морских львов. Мясо орла съедобно, только нужно тщательно удалять внутренности, поскольку печень его вредна, если не сказать — ядовита. Эти птицы гнездятся на высоких деревьях, а в Уналашке на скалах.

Из рыб здесь водятся лососи, палтус, треска, навага и сельдь. Когда рыба приходит в залив нереститься, местные жители опускают на мелководьях еловые лапы с грузом камней. Выметанная икра с помощью своего собственного клейкого материала крепко прилипает к ветвям. Когда их достают из воды, они напоминают коралловые отростки. Икра, добытая таким способом, считается лакомым блюдом и приятно чуть пахнет хвоей.

Море вообще богато разнообразными продуктами: раками, зоофитами [72] Зоофиты — животные-растения. Так называли раньше иглокожих, кишечнополостных, губок и некоторых червей. и моллюсками.

После основания Ново-Архангельска колоши избрали своим местожительством северную часть острова Ситха. Обычно они появляются у русской крепости в больших, искусно выдолбленных из цельного ствола каноэ. Прежде чем высадиться на берег, один из них произносит речь, смысл которой сводится к следующему: «Мы были вашими врагами, и мы вредили вам. Вы были нашими врагами, и вы вредили нам. Мы хотим быть добрыми друзьями, мы хотим забыть прошлое и больше не будем причинять вам зла. Будьте же нам друзьями», и так далее… Только после этого они выходят на берег.

Колоши в большинстве своем среднего роста и крепкого сложения, у них черные волосы и огненные глаза. Мужчины, как правило, безбороды, поскольку выщипывают волосы.

Одежда этих людей очень проста и состоит из набедренной повязки и мехового плаща. Но в последнее время появилось много европейских тканей, и прежнее одеяние постепенно исчезает.

Мужчины раскрашивают лица углем, мелом, охрой и киноварью, что, по-видимому, заменяет им татуировку. У женщин еще в юном возрасте нижнюю губу прокалывают и вставляют вначале проволоку, а затем деревянную палочку. Со временем это отверстие все более расширяется, и тогда кажется, что из губы растет плоская деревянная ложка.

Чтобы познакомиться с колошами поближе, я решил побывать в их поселении. Г-н Баранов и г-н фон Резанов отговаривали меня от этой затеи, но, поскольку ко мне захотел присоединиться г-н Вульф, капитан стоявшего в гавани американского парусника, я решился. Переводчицей с нами поехала дочь одного из колошских старейшин, которая уже долгое время жила среди русских. Запасшись едой и кое-какими товарами, мы отправились в путь в трехлючных байдарах, гребцами на которых были алеуты.

При хорошей погоде мы обогнули гору Эджкомб и пошли северным курсом.