Ефим Черняк - Тайны Франции. Заговоры, интриги, мистификации

Почти каждый день Мазарини обменивался письмами с королевой. Эту тайную корреспонденцию доставляли агенты, действовавшие под началом Ондедея (будущего епископа) и Барте. Кардинал был настолько уверен в своих агентах, что даже не считал нужным шифровать переписку. Лишь фамилии обозначались цифрами или часто весьма прозрачными псевдонимами. Королева именовалась Серафимом или «15», Мазарини — Небом или «16», Гонди — то Трусом, то Немым (намек на то, что коадьютор в течение некоторого времени не высказывал своего отношения к текущим политическим вопросам) и т. д.

Не менее любопытно и другое: все меньше оставалось лидеров Фронды, за исключением самого Конде и герцога Орлеанского, которые не вели бы секретных переговоров с кардиналом. В конечном счете в 1651 году к Гонди явился посланец королевы маршал дю Плесси-Праслен с известием, что Мазарини крайне не одобряет уступок, сделанных Конде, и советует договориться с коадьютором. Маршал даже показал ему письма кардинала. Гонди не удивился приходу маршала: он поддерживал секретную переписку с герцогом Орлеанским и министром Шатнефом, которые отлично информировали его о том, что происходило при дворе. Еще менее произвел на него впечатление возвышенный тон послания кардинала. Гонди иронически отмечает в своих «Мемуарах», что ему уже приходилось получать не менее прекрасные письма, подразумевая предшествующий этап своего флирта со двором. Коадъютору была передана записка от Анны Австрийской. Снова, как и в прошлый раз, Гонди было назначено тайное свидание в полночь, только на этот раз не на завтра, а в тот же день.

Помощник парижского архиепископа Гонди

Как и ожидал коадьютор, ему прямо предложили кардинальскую шапку. Он согласился. Но чтобы побороть популярность Конде, разъяснял Гонди, он будет… с еще большей силой нападать на кардинала. После короткого колебания Анна Австрийская согласилась, что полезно применить этот обманный маневр. Гонди убедил Гастона Орлеанского присоединиться к соглашению. Тот рад был возможности тайно помириться с королевой, вместе с тем продолжая открыто нападать на ее фаворита. Через несколько дней Гонди был вызван еще раз на ночное свидание во дворец. Анна Австрийская, очень довольная ловкостью коадьютора, решила посоветоваться, как изыскать наилучший способ ареста Конде. Коадьютор предложил поручить герцогу Орлеанскому пригласить Конде в гости и там без шума взять его под стражу.

Вскоре после этого разговора, около четырех часов утра, Гонди, находившемуся у одного из своих друзей, передали, что его спрашивает министр Лионне. Он сообщил коадьютору, что нельзя мешкать с арестом принца. Гонди насторожился. Как будто ничего не произошло за те немногие часы, которые истекли после его встречи с королевой, что оправдывало бы поспешность Лионне. Коадьютор стал держаться очень настороженно и имел, как выяснилось вскоре, для этого все основания. Лионне просто-напросто решил переметнуться в лагерь Конде, считая, что тот наверняка одержит победу при дворе. Тепло попрощавшись с коадъютором около шести утра, Лионне уже через два часа сообщал о содержании беседы с прелатом маршалу Граммону, который тут же передал полученную информацию другому министру — Шавиньи — ставленнику Конде, назначенному по его настоянию на этот пост. Шавиньи немедленно известил об этом Конде. Впрочем, как только тот получил информацию о предстоящем аресте, начала работать тайная служба коадъютора — в шесть часов вечера Гонди был уже извещен, что принц знает о планах королевы. А вечером то же известие получила и королева через одну великосветскую интриганку.

Через два дня Гонди был снова у королевы. Она показала ему письмо Мазарини, горячо одобрявшее планы Анны Австрийской и коадъютора. Королева объявила, что, поскольку вскоре — 2 сентября — ее сын станет совершеннолетним (по закону для этого ему должно было исполниться 13 лет), она сменит министров, назначив новых из числа друзей Гонди и Гастона Орлеанского. Она обещала поторопить Рим с принятием решения о возведении Гонди в сан кардинала. Не надо давать возможность Конде начать интриги против коадъютора при папском дворе, любезно заключила Анна Австрийская.

На деле такими интригами занялся изгнанник в Брюле, считавший нежелательным, чтобы коадьютор получил красную кардинальскую шапку, по крайней мере до возвращения его, Мазарини, во Францию, когда, может, и вообще отпадет нужда награждать ею этого вдохновителя Фронды. Позднее к этим интригам подключился и Конде. Со своей стороны, Гонди откомандировал в Рим своего агента — аббата Шарье с поручением подкупить молодую княгиню Олимпию Россано, которая от имени святого отца бойко торговала кардинальскими шапками и аббатствами. Гонди переслал ей через своего агента несколько десятков тысяч ливров, драгоценные камни и богатые туалеты. Однако прошло много месяцев, прежде чем коадъютору вопреки махинациям его противников удалось получить право именоваться кардиналом Рецем.

А пока что он должен был выполнять условия своего соглашения с двором, поддерживая его против Конде. Ярость королевы против принца была настолько велика, что она подумывала даже о назначении Гонди первым министром для лучшего противодействия Конде. (Это намерение Анны вызвало сильное беспокойство Мазарини, который предписал начальнику своей разведки Ондедею всячески советовать королеве отказаться от осуществления столь рискованного плана.)

5 июля мимо резиденции Конде проезжал отряд гвардии. Принц решил, что солдаты прибыли арестовать его, и поспешно бежал из столицы. Он вернулся через две недели, после того как Анна Австрийская обещала дать отставку трем министрам, которых принц считал креатурами Мазарини. Его возвращение вместе с тем означало настоящее объявление войны королеве. В парламенте Конде разъяснил, что не намерен посещать Пале-Рояль, где ведутся секретные совещания о его аресте. При этом Конде свирепо посмотрел на Гонди. Все взоры обратились к коадъютору, но тот, будучи прекрасным актером, хладнокровно предложил начать следствие против тех, кто замешан в этих совещаниях. Ответом был взрыв хохота: ни для кого уже не было тайной, что их главным участником является Гонди. Тогда, нисколько не смутившись, коадъютор предложил арестовать Ондедея, главу разведки кардинала, и других агентов Мазарини. Это предложение, встретившее единодушную поддержку, несколько восстановило влияние Гонди.

Людовик, принц Конде ("Великий Конде”)