Оскар Хавкин - Дело Бутиных

Следующим утром Бутин вернулся в Нерчинск. Дома он пробыл лишь два дня: торопился в Иркутск, где его ждали кредиторы, Осипов и дела по учреждению новой администрации…

Бутин отчетливо сознавал, что получил более или менее короткую передышку.

Если предприятия фирмы пойдут на лад, то понемногу начнутся выплаты господам кредиторам. Если господа кредиторы удовлетворятся постепенностью, то расходы на текущие нужды не будут ограничены и поспособствуют прибыльной работе заводов, приисков и успешному ходу торговли. Налаженным круговоротом средств, при экономии и рачительности можно спасти дело.

Одна из главных трудностей, что вся русская промышленность в эти восьмидесятые годы была потрясена застоем, банкротствами, разорением сотен и тысяч предприятий, фирм, акционерных обществ, банков, и эта волна задела и Морозовых, и Коншиных, и Кнопа, и Трапезниковых, и других коммерсантов, которым задолжали Бутины. Милейшие наши просвещеннейшие Морозовы, ссылаясь на застой в делах, за два года пять раз снижали заработки на своих мануфактурах!

Другая трудность — второе подряд засушливое лето, второй безводный сезон на приисках Восточной Сибири и Приамурья, особенно задевший прииски Дарасуна, Жерчи, Зеи, — места основных по намыву золоторазработок братьев Бутиных.

Общее собрание кредиторов должно было заслушать представление Московского биржевого комитета. Бутин тщательно готовился к этому дню.

Он вызвал брата из Нерчинска. Николай Дмитриевич повздыхал, поканителил, пожаловался жене на колотье в боку и затрудненность дыхания, но приехал. Утром в день собрания он был уже в доме за Хлебным рынком.

Приехали и все руководители главной конторы Торгового дома. К уже находившемуся в Иркутске старому волку Иннокентию Ивановичу Шилову и молодому волку Ивану Симоновичу Стрекаловскому присоединились едкий на слово Алексей Ильич Шумихин и известный своей прямотой и неподкупностью Афанасий Алексеевич Большаков.

Бутин решил, что этого мало, надо пригласить пайщиков. А пайщиками кто? — те же Бутины! Заявился Иринарх со своими тремя паями, и родной его брат, Илья Артемьевич, тоже при трех паях, и зятья откликнулись со своими общими пятью паями — Николай Алексеевич Налетов и Иннокентий Степанович Чистохин. У каждого из них свое дело. Кто поторговывает лесом, кто чаем, кто на извозе. Но как не бросишь все в интересах родственника и кормильца!

Когда все участники собрания расселись в небольшом зале иркутского купеческого клуба, то от Бутина не укрылось, с какой опаской косились кредиторы на его многочисленную нерчинскую родню. Одна дерзкая носатая физиономия Иринарха чего стоила!

Среди иркутских кредиторов расселись и другие лица: томские, верхнеудинские, читинские, нижегородские коммерсанты и доверенные от них. Бутин узнал Марьина, Колпакова и еще несколько видных купцов, а еще представителя Городской думы Толстоухова, столоначальника генерал-губернатора, были и другие преважные чиновники.

А вот Хаминов не пришел. Сказался больным. Но хотя Ивана Степановича Хаминова на собрании кредиторов не было, — и на это обратил внимание не один лишь Бутин, — дух Хаминова присутствовал, и этим вполне сущим и телесным духом был Кузьма Меркурьевич Ветошников, приходившийся Хаминову дальним родственником — то ли племянник Агриппины Григорьевны, то ли муж ее племянницы.

Сутулый, подслеповатый, с козьей бородой и глубокомысленной ухмылкой, он уселся поближе к докладчику, совочком приставив к виску ладонь, будто туг на ухо.

Ничтожный кредитор Бутиных, на десяток-другой тысяч, мог бы и не приходить. А раз пришел, то должен учудить, глупость сотворить, а затем доложить своему богатому родичу, каков был спектакль и какую он штуковину разыграл.

Ветошников вел торговлю кожами, выгоду свою знал, а до других дела нет. Коли беда у кого, редко когда пожалеет: «Не лезь вперед, порядок блюди, Богу молись, посты соблюдай, веди себя благочестиво». Однако ж на ярмарках забывал свои заповеди, пускался в пляс в кабаках, скандалил и даже, отец большого семейства, попадался в объятиях небезызвестных «смирновских» красоток, привозимых на Макарьевскую предприимчивыми дельцами для увеселения публики! Купец Марьин, имеющий репутацию человека богобоязненного и порядочного, уличив случаем Ветошникова на Макарьевской ярмарке, всенародно его осудил: «Дома в пост чай с сахаром пить не станет, а на ярманке куриный бульон хлебает и мадерами запивает, в блуде пребываючи!»

А с него как с гуся вода: мол, не он, спутал Марьин с другим, — и также всех дерзко попрекает, всем поученья выговаривает. Он сел против Осипова с таким видом, точно собирался его в полицию доставить!

Осипов держал ту же речь, что и в Томске: о безусловной выгоде для всех сторон решения Московского биржевого комитета купеческого общества об администрации с участием владельцев фирмы, дабы течение дел не прекращалось, а руководство предприятиями шло без сбоев.

Говорил неспешно, не тратя лишних слов, привел в пример фирмы Гаврилова и Ляпина в Твери и Саратове, где администрация толково выправила дело, сохранив капитал владельцев, и долги все до единого успешно выплачены из текущих доходов.

Тут последовал первый выпад козлобородого Ветошникова:

— Да какие тут доходы, когда доходяги, на ладан дышат!

Осипов точно бы и не слышал и не видел крикуна, пристроившегося поблизости.

Иринарх, скованный сюртуком и галстуком, почесал мизинцем бочок чуть покривленного носа и выразительно глянул на плешину сидящего к нему спиной Ветошникова. На такую же обширную конопатую лысину, только чиновничью, он в трактире Балагурова в Китай-городе вылил в сердцах миску горячей севрюжьей ухи!

Осипов же невозмутимо продолжал свое: хотя имущество фирмы обращено в ведение администрации, но личное участие распорядителя дела предохраняет от действий, могущих повредить целостности фирмы, ослабить ее предприятия, приостановить работы отдельных ее частей, даже не по злой воле, а по незнанию, по неподготовленности, а таланты господина Бутина по организации дела доказаны двумя десятилетиями процветания фирмы.

— Расцвел да отцвел. Ишь, распорядится! Голыми всех нас по миру пустит!

Достаточно громко, чтобы и Осипов, и Бутин, и все участники собрания услышали, Иринарх уже почесывал другую сторону носа, приглядываясь к ветошниковской плеши. Во досада-то — ни склянки, ни банки под рукой! Да и Миша строго наказал: не встревать. А Осипов — будто мимо бездельная муха прожужжала. Даже голоса не возвысил.

— Договор, предлагаемый вниманию почтенных господ кредиторов фирмы Торговый дом братьев Бутиных, — бас поверенного звучал размеренно, паузы отбивались кратко и четко, — имеющий быть подписанным сего дня 16 сентября года тысяча восемьсот восемьдесят третьего, договор этот считается без исключений обязательным для всех кредиторов, кои есть или объявятся, независимо от мест проживания.